Лоррен Фуше - Между небом и тобой

И снова в зале светло. Мужчины и женщины, привыкшие страдать в одиночестве за дверью своей палаты, делятся своими чувствами, своими воспоминаниями – как те, кто живет в общежитии.

– Я ходил с женой в кино на Бульварах…

– Когда я был мальчишкой, мы с друзьями пробирались в зал с черного хода.

– Это была всегдашняя мечта – сходить в кино…

– Единственное место, где можно было пообниматься в темноте…

– Муж сделал мне предложение во время сеанса.

– С тех пор как овдовела, не переношу фильмов про любовь.

– А я, с тех пор как состарился, – фильмов, в которых играют молодые красавцы.

– Но мы ведь тоже были молодыми и красивыми! – возражает человек в красно-черной рубашке.

Мой сосед, тот, что беспокоился, не упаду ли я, смеется. У него, как у меня, накинут на плечи свитер, такое редко увидишь, я не мог не заметить, да к тому же этот кашемировый свитер светло-зеленый – в тон глазам.

– Пора включать музыку!

Наша дочка уезжает в своей коляске со сцены, на смену ей выходит женщина с седыми, затянутыми в узел волосами. Она садится за пианино и играет песню Тино Росси о Пер-Ноэле, играет задорно, но волшебство кончилось, феи с золотыми волосами больше нет.

– Уберите старушенцию и верните сексушную блондиночку! – орет какой-то кретин в инвалидной коляске, изо рта у него воняет. – Ойёёй, как я бы с ней перепихнулся прямо в коляске!

– Имейте в виду, месье, что вы говорите о моей сестре, – кричит итальянец со свитером на плечах.

– Черт! Откуда мне было знать? Такая классная девчонка… очень даже для этого дела годится, че, не так?

– Вас в детстве не научили уважать женщин?

Кретин разворачивает свою коляску и покидает поле боя.

– Девушка на самом деле ваша сестра? – спрашиваю я у зеленоглазого.

Он мотает головой:

– Первый раз в жизни видел. Но у меня есть сестра, мы двойняшки. Если какой-нибудь болван посмеет отнестись к ней непочтительно, я был бы счастлив, окажись рядом чей-то брат, который намылит ему шею.

Киваю. Это мне понятно.

– Но я никогда не видел такой неотразимо прекрасной женщины, – шепчет итальянец. – Была б она не в больнице, пригласил бы ее на ужин.

– Она не лежит в больнице, – уточняю я, – она из волонтеров.

– Questa donna и stupenda , роскошная, изумительная женщина! – Молодой человек окончательно покорен нашей Сарой.

– Моя жена тоже была прекрасна, – вздыхает черно-красный инвалид.

– И моя была восхитительна, – откликаюсь я.

Мне приятно говорить о тебе с этими незнакомыми людьми. Чем лежать под землей Груа, лучше бы ты поиздевалась, как только ты умела, над несчастной индейкой, которая ничего плохого тебе не сделала, а я бы тебе помог…

– Меня зовут Эрик, – говорит клетчатый.

– А меня Жозеф.

Эрик представляет мне своего спутника:

– Это Федерико, мой сосед по площадке. Он живет в Венеции, но часто приезжает в Париж по работе. Тебя наверняка ждут, сынок, не задерживайся!

– Я еду к друзьям в Шату [99] Узкий и длинный остров с древним городом Шату расположен на севере Франции, в десяти километрах западнее Парижа. . А вы сегодня лучше выглядите, чем две недели назад.

– Я упал с лестницы и сломал шейку бедра, – объясняет мне Эрик. – Упал и лежал в подъезде, в темноте, ждал, пока придет кто-нибудь из соседей. Первым пришел Федерико.

– Вы тезка Феллини, – не могу удержаться я.

– И не случайно! Мой дедушка снимался у него в массовках, отец работал на студии «Чинечитта» [100] «Чинечитта» – всемирно известная итальянская киностудия в юго-восточном пригороде Рима. , сестру назвали Джульеттой. Все в нашей семье помешаны на кино, и я веду киноклуб в университете, в котором преподаю.

Одна из твоих шуточек, Лу? Ты посылаешь мне иллюзию, химеру? Или – надежду?

– Ваша жена путешествует с вами?

– Я не женат. Знаете, такой человек, как я, постоянно мотающийся из Италии во Францию и обратно, совсем не подарок.

– Зато у меня есть подарок для вас! (Итальянец смотрит удивленно.) Счастливого Рождества, Федерико! И знайте, что у donna stupenda , с которой вам так хотелось вместе поужинать, есть на предплечьях татуировки – портреты Феллини и Мазины. Если скажете ей, что ваша семья была с ними знакома, держу пари, она примет приглашение.

Мне не хочется возвращаться на бульвар Монпарнас, раз ты меня там не ждешь. Рождественские телепрограммы – сплошное жульничество, ведущие в вечерних платьях и костюмах делают вид, что встречают праздник вместе с нами, хотя передача идет в записи. Мошенники! Впрочем, я тоже мошенничаю, скрывая от детей твое поручение.