Лоррен Фуше - Между небом и тобой

Набираю все больше информации о моем несостоявшемся зяте. Иду по следу, захожу на разные сайты и, как в зеркальном лабиринте, открываю все новые грани этого типа. Он активно участвует в мероприятиях организации, которая помогает налаживать связь детей с родителями. Он что, усыновил ребенка? Кликаю, кликаю… A-а, вот оно что, парень, унаследовавший от папаши громадное предприятие, волонтерит в организации, которая занимается не просто детьми и родителями, а детьми родителей-арестантов, ее сотрудники и волонтеры возят ребятишек в тюрьмы на свидания. Благородное дело, но ни один из тех генеральных директоров и президентов фирм, которых я в жизни знал, вовсе не был склонен проявлять милосердие. Что же задело Патриса до такой степени, что он стал отдавать долю своего и без того скудного досуга подобной деятельности?

Патрис поступил с Сарой мало сказать по-свински, теперь он искупает свой грех, опекая этих детей? Вспоминаю наш разговор в машине по пути из Парижа на Груа. Он говорил о своем желании иметь много детей, чтобы каждый из них не испытывал такого одиночества, какое испытывал он сам, единственный сын. Он так красиво говорил о своей любви к Саре. Я ему верил.

Подхожу к башне из стекла и металла. Администратору в холле первого этажа заявляю, что хочу видеть президента компании.

– Вам назначена встреча?

Протягиваю свою визитку, где написано, что я врач, обычно этого хватает. Но не здесь. На цербера, прикинувшегося очаровательной девушкой, моя визитка не производит ровно никакого впечатления.

– По какому вы делу?

– Я бывший тесть президента.

Цербер меняется в лице, он просто светится: с членами семьи шутки плохи.

– Можете подняться к господину президенту.

Патрис, увидев меня, хмурится:

– Жозеф? А я-то… я думал, зачем бы сюда бывшему моему тестю приходить, отцу женщины, с которой мы развелись. Похоже, я не создан для семейной жизни.

Тут он вспоминает, что перед ним несчастный скорбящий вдовец.

– Я знаю про Лу. Хотел написать Саре, но подумал, что она выбросит мое письмо в помойку

– Да, скорее всего, она так бы и поступила.

– Вам я тоже хотел написать…

– Было бы очень мило с твоей стороны. И вежливо.

– Ваша жена была прекрасна, настоящая аристократка.

– У тебя есть пять минут?

Он бросает взгляд на часы:

– Вообще-то нет, но для вас найдутся.

Мы садимся в крутящиеся офисные кресла. Вид из президентского окна на Большую арку [84] Большая арка Дефанс была построена в 1980-х по проекту датского архитектора Йохана Отто фон Спрекельсе. Это футуристическое сооружение – огромный полый куб – задумывалось как ответ классической Триумфальной арке, вот только посвященный не военным победам, а гуманистическим идеалам, отсюда и другое ее название – Большая арка Братства. – м-да, впечатляющий…

– Вы по-прежнему носите ваши знаменитые «жозефы», – отмечает Патрис. – Надеюсь, Сара меня ненавидит, она перевернула страницу и счастлива?

– Она тебя ненавидит. Она перевернула страницу. А ты?

– Я женился на англичанке, похожей на Сару. У нас родился сын, но жена уехала с Джоном в Англию, когда со мной развелась. У меня здесь бизнес, я вижу сына раз в два месяца. А он называет нового мужа своей матери daddy [85] Папочка (англ.). .

– Не обижайся, но я тебе не сочувствую.

У него непроизвольно дернулось колено – нервничает, как будто устраивается ко мне на работу

– Я любил Сару, но я тогда недостаточно крепко стоял на ногах, чтобы тащить нас двоих. Я мечтал о семье, а она не хотела риска, боялась, что детям перейдет ее заболевание, и ее было не прошибить. С коляской-то, в которой она передвигается, я мог бы смириться.

– Ты мог бы смириться?! – Я даже теряюсь.

– Я же не из-за болезни Сары с ней расстался. Я хотел наследника, чтобы передать ему бизнес. Такая в нашей семье традиция. Я так воспитан.

– Понимаю. У меня все по-другому, я растил свою дочь, чтобы она разъезжала в инвалидной коляске.

– Да бросьте вы юморить, не смешно! – буркает он.

– Ты не любил ее по-настоящему, ты поступил как трусливое ничтожество. Никогда не прощу, что ты бросил ее как раз тогда, когда она в тебе особенно нуждалась. Мужик с яйцами остался бы, а ты слинял как жалкий трус.

– Вы пришли ко мне через десять лет, чтобы оскорбить?