Когда они остались одни в комнате, Кацуо поманил Сумико пальцем и, указывая на дверь ванной, злорадно прошипел:
— Дурак, каких мало! В жизни не видал подобных балбесов! — Он продолжал опасливо поглядывать на дверь.
— Почему ты его так называешь?
— Завёл какую-то бабу и бросает работу в банке. Мало того — у бабы ещё на шее ребёнок. Ну, видала ты такого олуха?
Из рассказа мужа Сумико поняла: кузен уже около двух лет влюблён в женщину, у которой есть пятилетний мальчик, и теперь ему приходится уходить из банка — начальство предложило ему какой-то выгодный брак, а он отказался.
— Припёрся в Токио искать работу, — резюмировал Кацуо.
— Ну, и нашёл?
— Нашёл какую-то, в экспортно-торговой фирме, у своего приятеля. Словом, болван — и точка! Уйти из такого солидного учреждения, как государственный банк, где работаешь с самого окончания университета, — это верх идиотизма.
— Ведь его бы сразу повысили, женись он на той девушке. Нет, нормальные люди так не поступают. Только кретины, вроде этого!
Рассеянно слушая мужа, Сумико вспомнила день свадьбы, когда она познакомилась с кузеном Кацуо.
Гость вышел из ванной. Его влажные волосы казались ещё чернее. Сели ужинать. После еды, поблагодарив хозяев за гостеприимство, гость поднялся из-за стола.
— Значит, ты окончательно решил бросить банк? — с нескрываемым презрением отчеканил Кацуо.
Кузен только улыбнулся в ответ.
Сумико пошла проводить гостя. Они спустились по лестнице, вышли во двор. Мириады снежинок, кружась, плясали во мраке. Всё было бело от снега. Гость поклонился:
— До свиданья, Сумико-сан, желаю вам счастья.
Он ещё раз поблагодарил за гостеприимство и зашагал по двору, утопая в глубоком снегу. Волосы у юноши были ещё мокры и отливали чёрным блеском. Сумико долго провожала глазами удаляющуюся одинокую фигуру этого мужественного человека. Сейчас он вернётся к своей любимой, крепко её обнимет, и она его обнимет. И Сумико неожиданно для себя почувствовала ревность к незнакомой ей женщине.
Она вернулась в дом. Кацуо лежал развалившись на татами. Зевая, он спросил:
— Ну как, выпроводила? Что так долго?
— Да. Он ушёл.
— Я раньше считал его дельным человеком. Думал, у него башка варит… Да, нынешняя молодёжь никуда не годится!
С того времени Сумико, оставаясь одна, часто думала о кузене. Она живо представляла себе его глаза, лицо, улыбку, иссиня-чёрные волосы, его одинокую заснеженную фигуру, исчезающую во мраке. Порой ей хотелось быть той женщиной, к которой он ушёл. Но мечты остаются мечтами, а действительность — действительностью: рядом с ней был уравновешенный, расчётливый человек, и с ним ей придётся коротать жизнь. Два года прошло — сколько ещё впереди?
Сумико крепче сжала в руке письмо Митико Оуги.
«Так счастлива я или нет?»
Сказать несчастна — несправедливо. Муж её не обижает. С общепринятой точки зрения — это положительный человек и, можно сказать… идеальнейший муж.
Отчего же её гложет тоска? Отчего ей так одиноко и неуютно? Отчего? Отчего? На это нет ответа.
Сумико скомкала письмо, потом вдруг разорвала его в клочки и, чтобы отвлечься от своих печальных мыслей, стала убирать со стола.
НОВЕЛЛА ВТОРАЯ
НЕ ТОЛЬКО МУЖ, НО И МУЖЧИНА
Мацуо Иноки — владелец фирмы «Эстетика торговли» — в вечерних сумерках встретился на улице с Кэнкити, они зашли в пивную, выпили и поговорили.
1
Оставшись один, Иноки в самом беззаботном настроении отправился на Гинзу.
Влажный серый туман окутывал токийские улицы, вокзалы, огни неоновых реклам. Мостовые были забиты машинами и такси. Прохожие торопились домой.
Но Иноки спешить некуда. Это время нравится ему куда больше, чем утро: сейчас воздух особенно напоён городскими запахами, тёплым и влажным дыханием человеческой жизни.
По роду занятий Иноки довольно часто приходится бывать на улицах Юракуте и Гинза. Почти все издательства и фирмы, с которыми он имеет дело, находятся именно здесь. Случается, что он понескольку раз в день проходит по этим самым тротуарам.
Но сейчас совсем другое, дело. Сейчас на душе у него легко, у него пропасть свободного времени.
Сейчас он пришёл сюда не по какому-то неотложному делу или за покупками, а просто так, для собственного удовольствия.
Жены дома нет. Разумеется, в другое время, если бы он зашёл с приятелем выпить или просто посидеть в кафе, пришлось бы что есть духу мчаться домой. Но теперь он свободен. Спешить некуда. Какое блаженство! У него было такое ощущение, точно он, изнемогший от усталости, медленно погружается в тёплую ванну.
Читать дальше