Пабло Туссет - Лучшее, что может случиться с круассаном

– Скажите, пожалуйста, тело Франсеска Робельядеса все еще у вас или его отправили в другой морг? Он погиб сегодня ночью в результате несчастного случая, – сказал я в больнице сидевшей в справочном бюро очень предупредительной девице. Она сверилась с загадочным экраном компьютера, повернутого ко мне задом.

– Труп вывезли из Института судебной медицины. Должно быть, его вот-вот отправят в Санчо де Авила.

– Могу ли я поговорить с врачом, который знаком с этим случаем?

Девица сказала что-то о приемных часах врачей, но обескуражила меня, предупредив, что обычно они разговаривают только с ближайшими родственниками. Я знаю, что Сэм Спейд прямо направился бы к главному входу нужного отделения, обошел бы все коридоры, выдавая себя за нейрохирурга, и даже добился бы того, чтобы увидеть труп собственными глазами. Я уж не говорю, чего добилась бы госпожа Флетчер. Но мне становилось дурно при одной мысли о том, чтобы отправиться разглядывать трупы погибших в несчастных случаях с целью найти тот, который меня интересует. Оставалось только ретироваться.

Я уже поблагодарил девушку из справочного, когда у меня мелькнула мысль.

– Вы не знаете, сюда поступал некто Херардо Беррокаль?

Одиннадцатая лестница, второй этаж, травматология, палата тринадцать – Берри был там.

– Вы не могли бы узнать, в каком он состоянии?

Девушка сверилась с компьютером: сотрясение мозга, открытый перелом большой берцовой кости и травма запястья. Приятного мало, но на мотоцикле он еще покатается.

Я дошел пешком до стоянки на Вильяроэль, взял Багиру и потихоньку поехал к дому. По дороге я вскочил о своих ангелах-хранителях и поискал в зеркале заднего обзора белый «опель-кадет». Ангелы были на месте, но не одни: я понял, что им помогает огромная «хонда», которая так и сновала то впереди, то позади меня. Не менее семисот пятидесяти кубических сантиметров находились в подчинении типчика, затянутого в кожу, с гоночным шлемом на голове. Достаточно, чтобы не потерять «лотус» на автостраде.

Я остановился у подъезда The First. Оставив Багиру с мигающими фарами в двойном ряду машин, я вошел в надежде, что мне разрешат подняться за удостоверением Lady First.

В холле кроме консьержа – уже не того, который был раньше, – присутствовал явный громила. Не знаю, как папеньке удалось добиться того, чтобы жильцы согласились на присутствие подобного типа в холле приличного дома, но он этого добился. Он без труда узнал меня по описанию Lady First, я заметил это по тому, что он лишь мельком взглянул на меня, отвернулся и поднес к уху руку с маленьким микрофоном, который прятал где-то в пиджаке. Я поздоровался. Мне ответили. Тогда я прошел прямо к почтовым ящикам, поискал спрятанную сверху табличку и водворил ее на место. Мне никто не помешал, но когда я направился к лифтам, агент, исполнявший роль консьержа, преградил мне путь.

– Пабло Миральес?

– Да. Я к своей невестке.

– Она решила немного вздремнуть. Попросила меня передать вам это.

Это было удостоверение: Глория Гаррига Миранда. Что ж, сэкономлю время, не придется подниматься наверх. Я вернулся к Багире. У меня болезненно сжались яйца.

На почте выстроилась скромная очередь, при этом скромность ее компенсировалась адски медленным продвижением, которое могло вывести из себя кого угодно. Небольшая вывеска категорически запрещала курить. Какой-то мальчонка, явно прогуливавший школу, невозбранно слонялся по отделению под покровительственным взглядом своей чертовой матери. Собака, напротив, была вынуждена ждать в дверях, пока хозяин слюнявил лежавший перед ним ворох марок. Пес хранил благоразумное спокойствие, но представители рода человеческого всегда грешили нетерпеливостью. Моя очередь к окошку подошла как раз в тот самый момент, когда я уже приготовился обездвижить мальчонку прямым ударом в солнечное сплетение. Его спас служащий в очках, который глядел на меня, словно желая сказать: «А ты за каким хером сюда приперся?»

– Я разыскиваю письмо.

– У вас есть квитанция?

– Нет, но дело в том, что…

Все, что я сказал дальше, не возымело совершенно никакого воздействия. Выслушав все мои объяснения, тип в окошке повторил тот же самый вопрос, хотя на сей раз в его интонациях сквозило бесконечное терпение по отношению к банде тупиц, которые каждое утро заявляются сюда, чтобы ему досаждать. Я попробовал было начать все с начала, но теперь он даже не смотрел на меня, казалось целиком сосредоточенный на одном из своих ногтей.