Пабло Туссет - Лучшее, что может случиться с круассаном

Через полтора часа, поглощенный упоительным чувством беспрепятственного движения по знакомому шоссе, я внезапно увидел пред собой купола Пилар, и мне пришлось развернуться, снова взяв курс на Барселону.

Меня волновало, до какой степени дотошной была слежка, которую снарядил за мной папенька. Не говоря уже о простой щепетильности, видели ли они, как я устроил ночной дозор на улице Жауме Гильямет, сидя в Бестии вместе с Дюймовочкой? А если так, то: как они могли это истолковать? Смогли ли угадать особый интерес, который я проявляю к дому номер пятнадцать? Неизвестности вокруг было хоть отбавляй.

Теперь я знаю, что поступал правильно, обдумывая все эти вопросы, но тогда я чувствовал себя нелепо: было несомненно, что The First похитили ради выкупа, и остались считанные часы до того, как кто-нибудь попытается выйти на связь с папенькой. Как бы там ни было, я возвращался в Барселону, сделав крюк, чтобы въехать со стороны Меридианы, когда мне пришла мысль, что неплохо бы навестить «Женни Г.». Было ясно, что эта идея связана с моим потаенным желанием довести приключение до конца, но я обманул себя, притворившись, что хочу только отпраздновать разрешение всех загадок и тайн и по большому счету распрощаться с Багирой и кредитной карточкой. Скоро я снова стану Пабло Балу Миральесом, пешеходом без гроша в кармане. И тут я с сокрушением вынужден был констатировать, что, доведись мне выбирать между вечной жизнью в Интернете и эфемерным удовольствием реально сидеть за рулем «лотуса эспри», я, несомненно, предпочел бы «лотус». Но менять жизнь было уже поздно.

Спустившись по Вильяроэль, я наткнулся на парковку, желтый щит перед которой обещал, что она открыта круглосуточно. Я заехал и прямо оттуда набрал по мобильнику The First нужный номер. Цифровые часы показывали четыре минуты четвертого утра.

– Доброй ночи, «Женни Г.» слушает.

Отчетливый английский акцент, точно как в первый раз.

– Привет. Видите ли, я – друг дома и подумал, не заехать ли чего-нибудь выпить, но не знаю, может быть, уже поздно.

– Ни в коем случае.

– Превосходно. Только, понимаете, я не помню точного адреса…

Номер дома по улице самой верхней части квартала Сарриа, где город, поднимаясь по склону горы, становится разреженнее. Сразу же, выйдя с парковки, я поймал такси: по приемнику звучала баллада в исполнении «Crowded House», от обивки еще пахло женскими духами, таксист был скромен и вежлив. Пока ехали, я обшарил карманы и среди ключей и принадлежностей для набивания косячков наскреб восемьдесят две тысячи мятыми бумажками. Не густо, поэтому я попросил шофера остановиться на площади Сарриа у банкомата, из которого извлек еще сто банкнот в виде подкрепления; потом мы проехали еще какой-то участок дороги, и я сошел у предположительного местонахождения дома, номер которого запомнил.

Пройдя немного, я почти сразу наткнулся на здание. Это был огромный пяти– или шестиэтажный особняк в неоклассическом стиле, окруженный садами. Несмотря на впечатляющие размеры, дом в целом производил гармоничное впечатление и был отделан не без изящества. Бело-желтый фасад премило украшал зеленый плющ и лиловые цветы бугенвиллий. Здесь с равным успехом мог бы располагаться дом престарелых и один из тех частных университетов, где учат зарабатывать кучу денег. Во второй раз за вечер я пожалел, что, выходя из дома, надел гавайскую рубашку. Пройдя мимо будки, где сидели два сторожа, контролировавшие проезд транспорта («Доброй ночи-и-и-и»), я пересек часть сада и поднялся по короткой мраморной лестнице, снова почувствовав, как болезненно протестуют перетруженные мышцы ног. Наверху я наткнулся на застекленную решетку, сквозь которую были видны сени, куда в оны дни, должно быть, въезжали верховые и откуда – снизу вверх и сверху вниз – вели две пышно изукрашенные лестницы. Я нажал на звонок, вделанный в позолоченную дощечку. «Женни Г.» – значилось на ней под декоративной гравировкой, изображавшей, как мне показалось, ветку нарда (впрочем, это вполне могла оказаться и магнолия – по цветам я не великий спец). У меня возникло искушение поискать где-нибудь рядом с косяком красную тряпицу, но я сдержался, увидев сквозь стекло приближавшуюся, чтобы открыть решетку, девушку, платьем и внешним видом похожую на служанку, не слишком агрессивную. Ощущение дежа вю не покидало меня еще долгое время спустя, но это было ложное дежа вю, поскольку я мог с абсолютной точностью восстановить его предысторию.