Пабло Туссет - Лучшее, что может случиться с круассаном

– В конце концов, ты на равных правах участвовал в половине дел твоего брата… ваших дел. Ты можешь, не вызывая ни у кого подозрений, хорошенько расспросить служащих: они тебя хорошо знают, иногда ты помогаешь им информацией, разве нет? И в отсутствие брата ты – их хозяин, можешь свободно входить и выходить из офиса, никто тебе и слова не скажет.

– Откуда у тебя такая уверенность? Может быть, они и не осмелятся мне перечить, но им покажется странным, если я ни с того ни с сего вдруг начну рыться в бумагах. Слишком уж долго я относился к ним безразлично. Обычно на мою долю приходится сведение счетов, я притворяюсь, что вывожу баланс, и получаю за это столько, сколько мне соизволят заплатить. А мелкие дела по сбору информации я всегда обсуждаю лично с братом.

– Ты мог бы проникнуть туда ночью…

При одной мысли о том, чтобы забраться в «Миральес и Миральес» ночью, у меня по всему телу забегали мурашки. Это было все равно что залезть в церковь через окно, чтобы обчистить дароносицу, при этом осознавая, что сам Отец и сам Сын, как свидетели, взирают на надругательство над своим домом.

– Ночью трудненько будет опросить персонал, – сказал я.

Lady First, похоже, устала от моих увиливаний и предприняла попытку пойти напролом.

– Ладно, хорошо, тогда, может, скажешь, что у меня паранойя и мне мерещатся похищения всякий раз, как моему муженьку вздумается повеселиться, или что тебе по фигу все мои речи и ты и пальцем не собираешься пошевелить.

– Душенька, если ты будешь со мной до конца откровенной, то и разговор получится другой.

– Например?…

– Например, я сделаю все, что смогу. Не спрашивай, что именно, но что-нибудь да сделаю.

Эх, зря сказал. Пусть я человек мягкий и сентиментальный – тут уж ничего не поделаешь, но никогда нельзя показывать это другим. Должно быть, это добрых пол-литра рома заставили меня так разнюниться: я не привык пить ничего крепкого так рано.

Наш разговор был прерван появлением в дверях гостиной жирненькой кенгуру. Она несла на руках существо мужского пола, а за ней собственной персоной следовала Обожаемая Племянница.

– Извините… Мерче спрашивает – можно немножко посмотреть телик?

– Уроки сделала? – спросила Lady First, обращаясь к племяннице.

– Да.

По всей видимости, племянник еще находился в стадии приручения. Я немного приподнялся в кресле и на всякий случай отставил стакан, который держал в руке. If the right don't get you, then the left one will. [12]

– Сейчас половина девятого, детские программы уже закончились, – сказала Lady First, поглядев на часы.

– Мы записали мультики на видео, – с удивительной непринужденностью возразила племянница.

– Какие мультики, японские?

– Нет, Уолта Диснея.

Мысль о том, что племяннице запрещена любая возможность практиковаться в боевых искусствах, успокоила меня, и я немного расслабился.

– Хорошо, можешь посмотреть до ужина. Но сначала поздоровайся как следует с дядей Пабло.

О боже.

Она приблизилась трусцой, как какая-нибудь сказочная тварь. Я уже приготовился защищаться, как она вдруг остановилась, сказала: «Привет, дядя Пабло», наклонила непропорционально большую башку и, поджав непристойно раззявленный рот, изготовилась ни много ни мало как чмокнуть меня в самые губы. Все, включая маленькое беззубое существо, глазели на нас, так что мне не оставалось ничего иного, кроме как задержать дыхание и, не пикнув, подвергнуться насилию. К счастью, Вероника и чудовища мигом исчезли там, откуда явились, но я уже думал только о том, как бы убраться поскорее, даже не прикончив бутылки.

Lady First пресекла мою попытку ретироваться, удержав меня за руку.

– Пабло, я на тебя рассчитываю. Если тебе что-нибудь придет в голову, пусть даже глупость, звони в любое время.

Но я думал о другом.

– Слушай, откуда ты узнала про несчастный случай с отцом? Когда я о нем упомянул, ты тоже не удивилась.

– Мне сказал об этом Себастьян, когда звонил насчет конверта. Рассказал, как какая-то машина заехала на тротуар и задела его, что ничего серьезного, хотя ногу ему пришлось загипсовать. Он как раз собирался ехать в больницу. Теперь я думаю, что было бы неплохо спросить твоего отца, не знает ли он, куда направился Себастьян, когда ушел от них.

– Ладно, хорошо. Кстати, невестушка, совсем позабыл, как тебя зовут…

Она восприняла это как шутку.

– Глория.

– Рад познакомиться, Глория. Ты всегда выпиваешь три виски перед ужином?

– Обычно я ничего не пью, пока не улягутся дети. А ты? Всегда пьешь ром из горла?