Стефан Геймс - Агасфер

Оглянувшись по сторонам, он увидел глаза своих прихожан, которые буквально впитывали в себя каждое слово, и почувствовал, какая сила исходит от него, когда он стоит здесь наверху, на амвоне; главное, чтобы проповедник сказал нужное слово в нужное время, тогда люди поднимутся и пойдут исполнять то, к чему их призывали. Окрыленный этой мыслью, он привел в завершение проповеди самое существенное отличие добропорядочных христиан от проклятых евреев. «Евреи, — сказал он, — ждут своего Мессию из земли обетованной, который набил бы им брюхо, они ждут царя светского, который истребил бы нас, христиан, а мир поделил бы меж евреями и сделал их господами. Мы же, христиане, обрели Мессию, который позволил нам не страшиться смерти, не бояться гнева Божьего и не поддаваться сатане. Пусть не дарует Он нам золота, серебра и иных богатств, зато радует наши сердца, отчего земля наша становится раем. Возблагодарим же Господа, Отца милосердного, аминь».

Сказав это, он сошел с амвона, ступая осторожно, держась за стену, ибо внезапно почувствовал во всем теле слабость; так смело и прямо редко кто говорил в своей первой проповеди, редко кто показывал львиную хватку, в духовном смысле, разумеется. Он подошел к алтарю, преклонил колена, помолился всемогущему Господу; впрочем, он лишь произносил слова молитвы, не понимая их смысла, ибо душа его до сих пор была переполнена чувством откровения — теперь ему стало ясно, что такое проповедь, недаром великий Лютер учил: проповедник должен быть одновременно и воином, и пастырем, и это трудное искусство. Наконец, повернувшись к прихожанам, он вновь воздел руки, возвел очи к высоким сводам церкви и произнес благословение, сказанное в свое время еще священником Аароном: «Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! Да призрит на тебя Господь светлым лицом Своим и помилует тебя! Да обратит Господь лицо Свое на тебя и даст тебе мир!» При этом он даже содрогнулся при мысли о том, что отныне вправе испрашивать благословение Божье и передавать его другим, то есть быть истинным посредником между теми, кто внизу, и самим Всевышним, а содрогнувшись, сказал «Аминь!» и тут же услышал, как на колокольне зазвонили колокола, чествуя нового пастора.

Когда, сняв в сакристии облачение, Эйцен вышел из церкви, он увидел, что у дверей его поджидает Лютер. «Молодой человек, — сказал Лютер, изучая его своим единственным глазом, который глядел и с сомнением, и с одобрением одновременно, — вы словно читали мои мысли, говоря об еврейском народе. Но когда я слушал вас, то подумал также: этот человек устроен так, что его непременно будет искушать дьявол. Вы уж мне поверьте, я знаю, о чем говорю. Поэтому вот мой совет: пребывайте в смирении да поглядывайте иногда через плечо, не подступился ли к вам лукавый. И возьмите от меня письмецо».

С этими словами великий Лютер наклонился, словно хотел обнять Эйцена, но, должно быть, передумал, только запах пива и лука еще остался витать над Эйценом после того, как доктор Лютер скрылся из виду.

в которого профессор Лейхтентрагер рассуждает о диалектике веры в Бога и представляет фрагмент, из Свитков Мертвого моря, свидетельствующий о том, что встреча Агасфера и Равви действительно состоялась, профессор же Байфус получает задание от вышестоящей инстанции.

Господину профессору

Dr.Dr.h.с. Зигфриду Байфусу

Институт научного атеизма

Беренштрассе, 39а

108 Берлин

Германская Демократическая Республика

29 февраля 1980

Дорогой коллега!

Меня весьма огорчает, что Вас, человека блестящего интеллекта и высокой идейной принципиальности (а сочетание обоих этих качеств встречается довольно редко), мучает жестокая дилемма. В своем любезном письме от 14 февраля сего года Вы говорите, что признание в качестве факта действительного долголетия Агасфера равносильно для Вас признанию существования Христа. Пусть это не сказано прямо, но поскольку последний тезис для Вас исключен, постольку Вы не можете принять и первого тезиса, что подразумевается в самой Вашей постановке вопроса.

Извините меня за прямоту, однако подобный вывод логически не обоснован, ибо, во-первых, Агасфер может быть признан и без Иисуса, а во-вторых, если исходить из реальности встречи Агасфера с Иисусом, как это делаю я, то отсюда не обязательно следует вера в Христа как Сына Божьего или иное божественное существо. Впрочем, с богами дело вообще обстоит далеко не лучшим образом — тут мне Вас переубеждать не надо. Человек выдумывал и выдумывает богов себе на потребу, однако, возникнув в качества удобного подсобного средства, они самообособляются, начинают собственную, причем весьма загадочную, жизнь. Здесь поистине нельзя отрицать известной диалектики, что должно порадовать Вас, диалектика по убеждению.