Кристофер Брэм - Жизнь цирковых животных

– Три миллиона, – медленно повторил Генри. Огромная, невероятная сумма. – Долларов или фунтов?

– Всего-навсего долларов, дорогой. Ответ будет «нет»?

– Нет, я просто… – Ирония постепенно дошла до него. – Три миллиона долларов? Ты шутишь?

Он поймал на себе изумленный взгляд Джесси и только теперь понял, наконец, какая это замечательная новость.

– Перезвонить ему? – настаивал голос в трубке. – Что сказать Раббу?

Мысли разбежались.

– А ты что думаешь?

– Как ты думаешь, что я думаю?! Думаю – хватайся обеими руками. Дураком будешь, если упустишь такие деньги!

– Но когда я только заговорил о кино, ты обозвала меня дураком, – напомнил ей Генри.

– Потому что считала, что у тебя ничего не получится. И, возможно, я еще окажусь права. Но попутно ты заработаешь три миллиона. Могло быть и хуже. И сценарий не так уж плох. Как тебе кажется?

– Да-да. Не так уж плох. На общем фоне. – Долли расставляет ему ловушку? Проверяет, сколь низко он способен пасть? Какое чудовище ему предстоит играть в этом фильме? Волка-оборотня, изъясняющегося языком Шекспира? Мутанта с пальцами-лезвиями? Или нет, вроде бы речь шла об очаровательном извращенце на манер Джеймса Мейсона. [83]

– Да или нет? Рабб хочет получить ответ до часа дня. Сейчас уже полпервого.

– Сегодня?

– Сегодня! Ему до смерти надоело, что ему крутят яйца. Так он выражается. Можно было бы покрутить еще малость, но я боюсь спугнуть наше счастье.

– И нет даже пары часов, чтобы все обдумать?

– Генри, Генри! Ты ведь не читал сценарий, верно?

– Разумеется, читал! Нечего обращаться со мной, как с младенцем! – Он перевел дыхание, вновь обрел душевное равновесие. – Помесь «Молчания ягнят» и «Лолиты». – Он оглянулся на Джесси – это ведь ее слова. – Прекрасно. Ответ: «Да». Почему бы и нет?

– Согласен? – изумленно переспросила Долли.

– Да. Этот Гревиль – парень, что надо. – Не отдавая себе в этом отчета, Генри заговорил с американским акцентом.

– Отлично. Прямо сейчас звоню Раббу.

– Очень хорошо, – подтвердил он.

– Об одном прошу, Генри: не отходи сегодня далеко от телефона. Отвечай на звонки. Нам еще придется вести переговоры. Можешь ты обещать мне хотя бы это?

– Я никуда не уйду до вечернего спектакля.

– Прекрасно. Итак – постучим по дереву. Бог даст, проскочим. А теперь, если можно, позови к телефону Джессику.

– Да, конечно. – Он передал своей помощнице трубку.

– Да? – заговорила Джесси. – Ясно. Ага. Угу. – Она хмурилась, словно озабоченная мамаша. – Ясно. Буду держать связь. Это замечательно. Нет, Долли, я не подведу. Честное слово. Пока.

Она осторожно положила трубку на базу. Столь же осторожно сама присела на стул и широко раскрытыми глазами уставилась на Генри.

– Кино! – воскликнула она. – Голливуд. – И вскочила со стула. – Главная роль! – В восторге она обхватила Генри руками. – Три миллиона долларов, Генри! Три миллиона, на хрен! – Она радостно запрыгала, приглашая и будущего миллионера поскакать вместе с ней.

Генри и не догадывался, что его ассистентка так крепко сложена: обнимет – не вырвешься. Как она радуется за него! Трогательно.

Джесси, наконец, угомонилась, разжала руки и отступила на шаг:

– Извините, я так разволновалась, веду себя неприлично. – Засунула руки подмышки от греха подальше. – Но – ура! Правда же, ура?

– Точно, – подтвердил он. – Что ура, то ура.

Она отступила еще на шаг, окончательно смутившись.

– Это всего лишь деньги. Нечего с ума сходить. К тому же ваши деньги, не мои. Но я очень за вас рада!

– Спасибо, Джесси. От всей души спасибо. – Он заморгал, стараясь осознать случившееся, обрадоваться своему счастью, но выдавил из себя лишь тихий смешок. – Так неожиданно! Трудно поверить. И ведь я ничего не сделал, чтобы добиться роли.

– Абсолютно ничего. Где у нас сценарий? Надо его прочесть. Любопытно, какого монстра вам предстоит сыграть.

Они поискали по всем углам и обнаружили рукопись в груде других на буфете в гостиной. Стопка бумаги без обложки, скрепленная латунными зажимами.

– Вот так, – произнесла Джесси, снимая зажимы. – Можем читать одновременно. Я начну первая – я читаю быстро – и буду передавать вам.

Генри устроился на диване, Джесси в кресле. Через десять секунд она уже вручила Генри первую страницу. Затем вторую, третью.

Генри не поспевал за ней. У его ног скопилась целая пачка бумаги.

Кино оставалось для Генри неосвоенной территорией, он лишь изредка и ненадолго заглядывал в эту волшебную страну, играл характерные роли, один-два эпизода. Самая крупная роль ему досталась в римейке «Даниэля Деронда» на «Би-Би-Си», где он играл холодного, склонного к садизму викторианского мужа. Это было здорово. И все же Оливье – или это был Ричардсон? [84]Или еще кто? – правильно сказал насчет игры перед камерой: это не представление, а вечная репетиция. Каждую репетицию записывают на пленку, а потом отбирают самые удачные сцены. Сценарий он по привычке читал, словно пьесу, пролистывая ремарки, полностью сосредоточившись на диалогах. Однако текст чуть ли не полностью состоял из ремарок, диалогов почти и не было, даже у главного героя – две-три удачные фразы, и только.