Виктория Токарева: Мои враги

Я понимала: если бы она не была такой наглой, она бы давно сдохла. Эмка увязывалась с Фомой на прогулку. Когда мы выходили к полю, Эмка начинала ловить мышей. Она вставала на задние лапы. Замирала. Потом резко — рраз! Прыжок, и Эмка выходила из травы с мышью в зубах.

Я не знаю: едят ли собаки мышей? Эмка ела. Она жевала эту мышь, как кусок хлеба, вместе с головой, с кишками и с хвостом.

Мне становилось не по себе. Единственное, я не боялась Джека. Мне казалось: если он возникнет, то Фома на пару с Эмкой справятся с врагом.

Фома и Эмка бежали впереди по изумрудным травам, играя, ласкаясь, я бы даже сказала — целуясь. У меня мелькала мысль: оставить эту Эмку, но душа не лежала. У Эмки были противный голос — скандально-плачущий, — отвратительные манеры и неприятная внешность.

Раньше мне казалось: собака не может быть противной. Собака — она и есть собака. Но оказывается, собака собаке рознь. Даже Джек, злобный и беспощадный, вызывал у меня чувство уважения и объективного восхищения. А Эмка… Я все ждала, когда у нее кончится течка и ее можно будет вымести метлой.

Наконец брачный период окончился. Фома к Эмке остыл, я бы даже сказала — стал избегать. Прятался от нее в будку.

Эмка уходить не собиралась. Она скорее всего забеременела и собиралась вынашивать детей, моих собачьих внуков. Что я буду с ними делать? Топить я не способна и нанимать кого-то для этой цели — тоже не способна. Что меня ждет? Родится семь щенков, маленьких шакалов. Через какое-то время еще семь. Придется открывать питомник.

Я взяла метлу и выгнала Эмку за ворота. Она убежала, потом вернулась через двадцать минут.

Я позвала рабочего Семена, он соорудил на Эмкиной шее самодельный ошейник и отвел ее в соседнюю деревню. Эмка вернулась к вечеру.

Я пошла к сторожу Юрке, тридцатилетнему красавцу. Я сказала:

— Юрка, вывези мою собаку на сто первый километр. И выпусти ее возле деревни.

— Раньше на сто первый километр проституток вывозили, — напомнил Юрка.

— И посмотри, чтобы там рядом поле было.

Я рассчитывала, что Эмка приспособится.

— А это чья собака? — не понял Юрка.

— Приблудная.

— Да чего бензин тратить? Давайте я ее почищу, и все, — легко предложил Юрка.

— Как? — Я испытующе глядела на красивого Юрку.

— Ну как… — не ответил он.

— Ты что, с ума сошел? — испугалась я. — Просто вывези и все. Сколько ты хочешь получить?

Юрка назвал скромную цену.

— Я дам тебе в два раза больше, — пообещала я.

— Ладно, — согласился Юрка. — Завтра с утра подъеду.

Всю ночь я не спала. Меня мучили угрызения совести. Выкинуть беременную собаку на произвол судьбы. Но с другой стороны: я не люблю, когда за меня решают. Я Эмку не приглашала. Это она сама решила у меня поселиться. А теперь она решила у меня рожать. Но у меня тоже есть свое мнение, свои желания и свои планы. Получается, что все вокруг меня — волевые и целеустремленные. И даже бездомная сучка диктует мне свои условия.

Но я тоже волевая и целеустремленная. Я могу чего-то НЕ ХОТЕТЬ.

Я зажмуривала глаза, пытаясь заснуть. И не могла. Слова — это слова. Доводы — это тоже слова. А в натуре беспомощная беременная сука.

Утром приехал Юрка.

Я вынесла Эмке сардельки, покормить в последний раз. Эмка есть не стала. Она что-то чувствовала. И я видела, что она нервничает. Мне тоже было не по себе.

А Фома? Он вышел из будки, съел Эмкины сардельки и ушел обратно. Вид у него был непрошибаемый. Он как бы говорил: твои дела — это твои дела. Моя хата с краю.

Фома все видел и понимал, но он не защитил Эмку, даже не проявил сочувствия, и это после всего, что было между ними.

Все-таки мужики — сволочи. Это у них в натуре.

А может быть, собака не обсуждает действий хозяина. Хозяин — главнокомандующий. Все остальные — солдаты.

Юрка подхватил легкую Эмку и сунул ее в багажник.

Машина ушла.

Мне было тяжело на душе, хотелось развеять мрак.

Я отправилась гулять, широко и ходко покрывая расстояния. Фома бежал впереди, пребывал в прекрасном настроении. Он забыл Эмку. Она превратилась в сизый дым. Я подумала: «Ну, если ему все равно, то мне-то чего…»

Через неделю я встретила Юрку. Он шел в магазин за пивом.

— Ну, отвез? — спросила я.

— А как же ж?

— Чего не позвонил?

— Всю неделю пил.

Я молчала, ждала продолжения.

— Знаете, как она на меня посмотрела?

— Кто?

— Ну, Эмка же ж… Она смотрела, как будто говорила: не покидай меня, моя последняя мечта…

— А деревня там рядом была?