Анатолий Байбородин - Деревенский бунт [Рассказы, повести]

Снегурочка отозвалась, ласково глядя на Деда Мороза:

Обречённо вздохнул Емеля, отложил гармонь и, отпыхавшись, деловито зачастил, пуча озарённые глаза:

– Веришь, Степан, играл на школьной ёлке, и подходит ко мне Кеша Чебунин. И шепчет, мол, в сельсовет бумага пришла от президента…

– От Кащея?

Емеля не смикитил, про какого Кащея Дед Мороз обмолвился.

– В Москву меня, паря, зовёт. Так и пишет: беда с министрами и алигархами – всю казну разворовали. Нету совести… Чо без догляду лежит, у их души свербит, свистнуть охота. Всё к рукам липнет…

– Да уж вся Россия прилипла, – мрачно выдохнул Дед Мороз. – Да и Кащей наш – одного поля ягода. Хрен редьки не слаще. Закрома наворовал, за бугор утортал…

Не слыша Деда Мороза, Емеля дальше пустомелил:

– Кеша говорит, президент ишо и по телефону брякнул… Короче, своим советчиком зовёт… – Емеля огорчённо покачал кудлатой головой, дескать, во какие дела. – Пишет: ежели с деньжатами туго, выезжай на попутках. В Москве рассчитамся…

– Мели, Емеля, твоя неделя, – отмахнулась Баба Яга.

Пустив мимо ушей насмешку Бабы Яги, Емеля смущённо покосился на Снегурочку и чуть потише досказал Деду Морозу:

– Да вот беда-бединушка… штанов путних нету. Которы ношу, дак старе поповой собаки. В этих портках и деда, и прадеда хоронили… Живём с мамкой – не до жиру, на мою пенсию…

– Да уж, – хрипло засмеялась Баба Яга, – ни сохи, ни бороны, ни кобылы вороны. Лёг – свернулся, встал – отряхнулся…

Дед Мороз так яро зыркнул на Бабу Ягу студёным оком, что та поперхнулась словом и закашлялась.

– Хошь мошна пуста, да душа чиста. Так от, Яга. – Дед Мороз взметнул суровый перст.

– Люблю того, кто не обидит никого, – поддакнула влюблённая Снегурочка.

А Емеля все переживал о штанах:

– В деревне-то, Стёпа, сойдёт, а в Кремле-то, поди, неловко в эдаких штанах… заплатка на заплатке. Увидят послы, чо про нас заграница скажет? Как бы отношения не спортить… Али уж президенту написать, чтобы с оказией штаны послал? Говорят, советчикам казённы полагаются…

Дед Мороз поскреб в затылке:

– Може, и полагаются… в полоску, арестантские…. Ты бы, паря, у Кеши Чебунина и выведал… Но я, паря, третиводни по телевизеру видел, как наш Кащей сам у президента США штаны просил. Да… Но ты, Емеля, не переживай, ежели чо, дак мои возьми.

– Голова, паря, нараскоряку: и в Москву надо бежать – оне же без меня все народное добро растащат, и тут надо присматривать, чтоб нежить не одолела. – Емеля исподлобья, прищуристо глянул на Бабу Ягу.

– Ой!.. – замахала руками Баба Яга. – Ну вас к лешему! Лучше выпить, чем дураков слушать. Кеша Чебунин, кумунис драный, наплёл околесицу, да всё лесом, а наш дурак поверил… У тя, Емеля, башка, что чан, а ума – капустный кочан.

– От лишня ума, девка, лишня сухота, – обиделся Емеля.

– Вот ты дурак или представляешься?.. Другорядь вроде и не дурак, а потом снова балда осинова.

– Дураки в сказках, между прочим, поумней иных… – Покосился на Бабу Ягу. – Не буду пальцем казать, коли так видать.

– Чем болтать языком, что помелом, иди-ка ты, Емеля, со своей голяшкой да сбацай ребятишкам: «Маленькой дедушке холодно зимой, из лесу дедушку взяли мы домой…» Иди сбацай!

– И сбацаю… Степа, пойдём, шепну на ухо…

Дед Мороз вышел следом за Емелей, где и услышал ещё одно диво дивное.

– Веришь, Степа, нет, опять же Кеша Чебунин недавно встретил и просом просит: «Сбегай, паря, на Байкал, погляди щучьи самоловы. Ежли чо добудешь, будет тебе уха-бабушка глуха, а наутро солёная юшка. Мол, мне недосуг, пишу историю государства Российского…

– Во-во, может, правду-матку в глаза вылепит. А то ить всю русскую историю перебрехали вдоль и поперёк. Про дворян-смутьян горы наворочали, а как простой народ живёт, тот же деревенский, чо думает, о чём страдает, – молчат как рыба об лёд. Одне, паря, личности… Хотя и с Кеши толку, что с быка молока, какую он историю напишет?! Хлопуша, безбожник, да ишо и зашибат. – Дед Мороз щёлкнул себя по горлу. – Ну, ладно, чо дальше-то?

– А дальше… Ну, пошёл я за торос, отдолбил лунки, глянул самолов, глянул другой – пусто, а на третьем щука – здорове-енная, с тебя ростом, едва, паря, выволок из лунки. И тут… – Емеля, нагоняя страху, выпучил глаза, жарко зашептал: – И тут она мне по-человечьи бает: «Отпусти меня, Емеля, в море Байкал, а я любое твое хотение исполню. Проси, чо душе угодно. Скажи: «По-щучьему велению, по моему хотению…», и явятся тебе столы дубовы и яства медовы…» Я сперва-то отмахнулся, мол, ничо не надо, а потом думаю: чо я хочу?.. Ничо в голову не взбредат…