Михаил Веллер - Человек в системе

28. Вот эта «рефлексивная» красота — что такое?

Есть информация о фактах. Реальных или идеальных. Поступках или мыслительных актах. В области этической или области интеллектуальной. Эта поступающая в мозг информация носит извещательный характер. Не есть основа для действия. А точнее — вот как: оценка эстетическая этой информации происходит вне зоны практической, вне нужды как-то реагировать на информацию эту действием.

Эстетическое действие происходит интеллектуальным путем: мы принимаем закодированную информацию, раскодируем ее, понимаем — то есть встраиваем в более общую систему представлений, находя ей там правильное место, — и оцениваем относительно соседних имеющихся в системе информационных блоков. И тогда у нас возникает внерацио- нальная эмоция удовольствия. Удовольствие от бесполезной для нас абстрактной информации. Которая чем-то отличается от принятого стереотипа.

В красоте решения, мысли, задачи, — всегда есть что-то неожиданное, нестандартное, не сразу могущее прийти в голову, в чем-то опрокидывающее прежние представления, в чем-то нарушающее ваши уж было заготовленные ожидания. Нечто эффективное, свежее, требующее от решителя незаурядного, мощного интеллекта.

Красота как акт мощного мышления. Как взлом стереотипа. Как неожиданность. То есть? —

Красота как знак высокого качества. Еще?

Красота как повышенный объем информации. Ожидаемое как бы знали наперед, но получили сверх ожидаемого, иначе ожидаемого, есть над чем поразмыслись, есть чем впечатлиться.

Нестандартная информационная комбинация. Повышенная целесообразность решения.

Красивый поступок — это нестереотипный и сверх нормы этики, несущий повышенное этическое содержание.

Красивая мысль (решение) — это нестереотипная и сверх нормы рациональности, несущая повышенное интеллектуальное содержание.

«Избыточно-нестандартная» информация возбуждает участок мозга сверх «обычного» и распространяется на соседний, на центр удовольствия. Это ощущение и называется «красотой решения» и т. д.

Таков церемониал, сказал поэт.

29. А прозаик сказал: «Все это, бабка, химия…» Ужас, граждане. Работа мозга, гений наш благородный человеческий, — это электричество и химические соединения. Нелегко сознавать, что ты есть материальная структура. Но чувства и мысли — они тоже значат!

На рубеже XX века художники узнали, что все это химия. Имелось всеобщее головокружение от успехов науки. Креативное мышление творцов требовало новых форм. Маяковский сбрасывал Пушкина с парохода современности.

Раз главное — это впечатление, то художники начали передавать впечатление, отходя от фотографического канона. Сначала импрессионисты изящнейше разводили и смешивали цвета. Постимпрессионисты нажали на чистый грубый цвет и сильную грубую линию. Короче, абстракционисты попытались передавать суть предмета и проблемы через линию и цвет. Композиции из линий и цветовых пятен.

Поразительная история! Но от комбинаций разных линий, прямых, кривых, плавных и ломаных, и цветовых пятен всех форм, — ощущение красоты все-таки не появлялось. Линии могли быть плавные или угловатые, воздушные или жирные; цвета — яркие или глухие, агрессивные или мягкие; это бывало прикольно, но красоты в этом платье голого короля не видел никто, кроме придворных.

Продвинутые художники разъяли форму на части, и из элементов стали собирать искусственные объекты, долженствующие минималистски изображать нечто: создавать эмоцию — позитивную или негативную, агрессивную или умиротворительную. Все разновидности модерна и постмодерна создали библиотеку наукообразной демагогии, объясняющей примитивную мазню как художественный акт. Но красота не получилась.

30. Существует ли красота как условно-искусственная форма, которой не было как природного объекта? Йес — архитектура. Золотое сечение. Колонны. Пропорции и углы. То есть:

Красоту можно расчислить. Чем и занимались эллинские зодчие. Соотношение параметров, пропорции объекта могут восприниматься как красота.

Но. Любой подобный объект имеет смысл. Храм, торговые ряды, стела с надписью, монумент-памятник. Эстетический аспект объекта может доминировать, красота может быть главным смыслом и назначением храма или монумента. И однако она выступает как форма объекта, первичное назначение которого, базовое, непреходящее, — молиться богам, или помнить героев, или укрывать от непогоды, — не подчинено красоте.