Александр Карнишин - Детство Сашки [СИ]

— Ага, мой впереди!

— Погоди, сейчас мой догонит… Оп-па, а твой-то где? Впереди, впереди…

— Ничего, сейчас и твой так же.

Улицы скатываются вниз, к оврагу. Туда же несется, становясь все шире и полноводнее, ручей, пока на всем бегу не срывается в открытый люк канализации.

— Эх…

— Ничего! Выплывут! Из спичек — выплывут! И будут плыть до самого моря!

Но это только весной, по синей воде, по льду и смерзшимся сугробам.

А летом кораблики совсем не интересно. Летом жарко и сухо. А если пройдет летняя гроза, то вода в ручьях теплая. Теплее, чем в заливе. И тогда можно босиком бродить по воде, не боясь наступить на стекляшку, исправлять русло, помогать ручью, а потом вдруг собраться компанией и сделать запруду. В одиночку запруду делать можно, но она будет не такая большая. И скучно в одиночку. И потом, когда народ грязный и мокрый суетится, подваливая песок и глину, то и прохожие взрослые смотрят с умилением и смехом. А если один, то могут и заругаться: мол, в грязи сидишь, да еще дорожку заливаешь.

Сначала просто заваливаешь кучей нагребенной земли ручей — там, где самое глубокое. И тут же надо обхлопать руками, выровнять, добавить ее песка и грязи. Получается такая полукруглая ровная поверхность, почти как настоящая плотина. Вернее, это и есть плотина, только маленькая. Ручей разливается, вода поднимается все выше и выше, и ноги у всех грязные и мокрые. У Сашки были цыпки в прошлый раз, потому что надо же ноги мыть, а не сидеть в ней, грязной. Но мама тогда намазала на ночь вонючим детским кремом, и теперь опять можно строить запруды.

Компания увеличивается. Подошли какие-то мелкие с машинками. Васька их сразу отправляет за землей, потому что тут уже почти все выбрали до красной глины. Он берет на себя левое крыло запруды, а Сашка бросается к правому, двумя руками, ладошками, сгребая землю, строя и охлопывая стенки, преграждающие путь разливающейся воде.

— Землю — сюда! — руководит Васька.

И тут же за веревку притаскивает свой жестяной самосвал незнакомый пацан в тюбетейке.

Надо поднимать основную плотину, по центру, но там слишком тонка стенка, и поверху уже ничего не устанавливается — падает. Надо сначала расширить, сделать стену толще и мощнее, а для этого надо еще и еще земли.

Сашка с Васькой по колено в теплой мутной воде кидаются от одного места прорыва к другому. Вода находит новые и новые дырочки и щелочки.

— Сашка, держи!

— Держу! Здесь законопатил!

Надо успевать и поднимать все выше и выше плотину, и удлинять ее крылья, охватывающие уже настоящий пруд, в котором, было бы это на берегу залива, уже возились бы с удовольствием не умеющие плавать малыши.

— Васька! А-а-а-а!

Васька кидается на крик, спотыкается, падает на колени, гоня волну, но все-таки успевает чуть-чуть поднять гребень запруды и остановить протечки.

— Ого-го, какая запрудища, — уважительно кивают подходящие со стороны пацаны и тоже включаются в строительство.

Васька и Сашка никого не гонят, потому что уже просто не успевают перехватывать тоненькие ручейки воды, то там, то здесь ползущие через запруду, размывающие земляной гребень.

— Внизу!

Пока они укрепляли вершину, вода стала просачиваться снизу. Туда кидаются сразу двое, сталкиваясь лбами и садясь на задницы прямо в жидкую грязь.

— Не смешно, блин! Вода-а-а!

Водяной поток вдруг набирает силу, обваливается такая крепкая — главная, стена запруды, державшая ручей, и вода водопадом, как в кино про строительство плотин, переваливает через пролом, размывает его еще больше…

Васька еще пытается кинуть туда землю, придержать руками, но вода сильнее.

Сама плотина вдруг плывет жидкой грязью, и вдруг всё разом рушится вниз. Вода разом уходит. Остается жиденький ручеек, с которого все и начиналось. Остаются, как брустверы окопов, валы запруды по бокам. Остается белая пена, показывающая, до какого места дошла вода.

— Здоровски! Выше колена было!

— Ага!

— Завтра будем запруду строить?

— Если будет вода — построим!

— До завтра, Васька!

— До завтра, Сашка!

Сашка был уже большой. Семь лет — это возраст! В сентябре идти в школу…

А этим летом они опять были у бабушки в Волгограде. Вернее, там у него целых три бабушки: баба Аня, баба Надя и тетя Тоня, которая тоже бабушка, потому что сестра бабы Ани. Но говорят всегда «к бабушке в Волгоград». Потому что за детей отвечала и возилась с ними баба Аня. За детей — это значит, что этим летом они там были вдвоем. Брату уже два с половиной года. Осенью будет три. Но разве это возраст? Малявка! Он даже в настоящий сад еще не ходит, его водят в ясли.