Владимир Вафин - Чужаки

Неожиданно Мохан закричал и вскочил на ноги, затравленно глядя на окружавших его пацанов.

— Педерасты вонючие, — зашипел кто-то из пацанов.

— Я педераст да, да, да!!! — заорал Мохан. — А кто, кто меня сделал пидором? Здесь, в спецшколе. Вы же знали, что этот дежурный увез меня на дачу, напоил и отпихал. Знали, а кто за женя заступился?! Никто!

— И ты, паскуда, решил других пихать? — и Славка, размахнувшись, ударил его под челюсть.

Мохан отлетел к стене. Титок занес ногу для удара, но вдруг услышал крик Дениса, от которого все замерли:

— Пацаны! Что вы делаете?!

Его глаза наполнились слезами.

— Пацаны, — уже тише произнес он, — не надо, вы же не убийцы!

В спальню, услышав шум, вбежали воспитатель Дедун и дежурные.

Избитых и окровавленных Мохана и Кабана дежурные-режимники увели в медизолятор. Дедун опустился на стул и, держа себя за виски, застонал. Подняв голову и тяжело вздохнув, он произнес:

— Ну все пацаны, наворотили вы дел. За этот самосуд вас по головке не погладят. Понаедут прокуроры, и начнется катавасия с допросами и проверками. А ведь только что закончили дело с замерзшим трупом Адишева, и опять все сначала...

— А че начнется, че начнется-то? Да у директора с прокуратурой все повязано. Прокурорша числится у нас работницей и денежки получает, а мы ее и в глаза не видели, — злобно выкрикнул Славка.

— Ты что, Славка? Что ты чушь-то порешь? — перебил его Дедун.

— Я чушь порю? Да я, когда убирал в бухгалтерии, слышал, как бухгалтерша все стонала, что прокурорша вовремя за деньгами не приезжает, — выпалил он.

Сконфуженный воспитатель, нахмурившись, посмотрел на Славку, но тот спокойно выдержал его взгляд.

— Ты вот что, Славка, забудь об этом, для своего же спокойствия забудь, — произнес он устало, оглядев ребят добавил: — И вы ничего не слышали, понятно?

После гибели Илюшки Кудряшова в спецшколу действительно приехали работники прокуратуры. Они почти месяц разбирались по факту убийства воспитанника. Подростков из Денискиного отряда часто вызывали на беседы с прокурором, где уточняли детали и факты. Воспитатель Дедун ходил хмурым и замкнутым: он ждал решения своей участи. Однажды Денис увидел его подавленного, с сигаретой в руке, хотя знал, что воспитатель не курит. Он присел рядом с ним, и Дедун рассказал ему, что в спецшколу приезжал прошитый горем отец Кудряша, чтобы забрать документы Ильи. Воспитателю было невыносимо трудно общаться с ним: он чувствовал, что после смерти сына в этом человеке что-то надломилось. Воспитатель попытался рассказать про Илью, но отец остановил его, сказав, что сына ему уже никто не вернет и что он себе никогда не простит того, что не сумел отстоять его у матери. Это грех, который его будет мучить всю жизнь.

Денису было жаль воспитателя, который по-доброму относился к пацанам.

Моханова и Батурова, которого пацаны звали Кабаном, отправили в спецучилище куда-то под Новосибирск. Дедун получил выговор, и ему назначили испытательный срок.

Прошло полгода, и в спецшколе стали постепенно забывать о происшедшей здесь трагедии. Лишь изредка пацаны в отряде Дениса вспоминали Кудряша. Славка сказал, что он не простит себя, что не смог поддержать Илью, совесть мучила и Дениса. Но время постепенно залечивало раны в душах пацанов, и воспоминания о Кудряше ушли в потаенные уголки их памяти.

Однажды к Денису, убиравшему коридор, подошел дежурный-режимник.

— Росин, иди, к тебе приехали.

— Ко мне? — удивился Денис. — А кто?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся дежурный.

В приемной Денис увидел Влада, переодетого в «гражданку».

— Здравствуй, Дин, — улыбнувшись, сказал он.

— Влад... — Денис рванулся к нему и зарыдал, уткнувшись в грудь.

— Дин, Дин, ты что? Ну, ну, — успокаивал его Влад.

— Это ничего, это пройдет, — сквозь слезы улыбнулся Денис.

— Ну, как ты тут?

— Да ничего теперь, только Славка уехал, я середняком стал.

— Что значит середняком?

— Ну, когда ты один. Пацаны хотели меня командиром выбрать, только я не согласился. За пацанов заступлюсь, а командовать не хочу. Мне Славка на прощание гитару подарил. Я уже играю. Потом рисую немного. Когда ты чем-то занят, время быстро летит. Даже не верится, что я здесь уже полтора года. А ты как, Влад?

— Понимаешь, из приемника я ушел. Пытался что-то доказать, но потом понял, что мне не вскрыть этот ментовский гнойник. Я сейчас в ОМОНе. Там горячая работа, но ребята подобрались хорошие, да и друзья у меня там. Потом еще институт, попробую, может, журналистом стану. Но ты знаешь, иногда приемник снится.