Мюриэл Спарк - Избранное - Романы. Повесть. Рассказы

— Хайль, Цезарь! — снова воскликнула она и, сияя, повернулась к окну, как будто там сидел Цезарь. — Кто открыл окно? — Мисс Броди резко опустила руку.

Все молчали.

— Кто бы это ни сделал, окно открыто слишком широко. Шести дюймов вполне достаточно. Больше — уже вульгарно. В таких вещах нужно иметь внутреннее чутье. По расписанию мы сейчас должны заниматься историей. Достаньте учебники истории и держите их в руках. Я вам еще немного расскажу про Италию. У фонтана я познакомилась с одним молодым поэтом. На этой картине Данте впервые встречается на Понте Веккьо с Беатриче — так по-итальянски произносят имя Беатриса, и оно звучит очень красиво. В тот миг он и влюбляется в нее. Мэри, сядь прямо и не сутулься. То был великий момент в великой любви. Кто написал эту картину?

Никто не знал.

— Она написана Россетти. Кто такой Россетти, Дженни?

— Художник, — ответила Дженни.

Во взгляде мисс Броди сквозило недоверие.

— И гений, — добавила Сэнди, приходя на выручку Дженни.

— Он был другом… — подсказала мисс Броди.

— Суинберна, — сказал кто-то из девочек.

Мисс Броди улыбнулась.

— Не забыли, — сказала она, обводя взглядом класс. — Каникулы каникулами, а не забыли. Держите учебники истории перед собой на случай, если к нам опять кто-нибудь заглянет.

Она неодобрительно посмотрела на дверь и с достоинством подняла свою прекрасную голову темноволосой римской матроны. Она часто говорила девочкам, что покойный Хью восхищался ее римской внешностью.

— На будущий год, — сказала она, — вас будут учить специалисты: специальный учитель истории, математики, языков. По каждому предмету будет свой учитель, и каждый урок будет по сорок пять минут. Но в этот последний год, пока вы еще у меня, я подарю вам плоды своего расцвета. Они будут служить вам всю жизнь. Тем не менее сперва я отмечу в журнале, кто сегодня присутствует. У нас две новенькие. Новые девочки, встаньте.

Они поднялись с мест и, широко раскрыв глаза, уставились на мисс Броди, которая села за стол.

— Вы привыкнете к нашим порядкам. Какого вы вероисповедания? — спросила мисс Броди, держа ручку наготове. А в небе над школой кружились чайки, прилетевшие с залива Ферт-оф-Форт; зеленые и золотистые верхушки деревьев клонились к школьным окнам.

Приди, желто-серая осень, скорей,

Красой увяданья мне душу согрей.

— Роберт Бернс, — сказала мисс Броди, закрывая журнал. — Мы с вами живем в середине тридцатых годов. У меня в столе четыре фунта румяных яблок из сада мистера Лоутера, его подарок. Давайте-ка съедим их, пока все спокойно — не потому, конечно, что яблоки не входят в мою компетенцию, но осторожность — это… осторожность — это… Сэнди?

— Залог отваги, мисс Броди. — Маленькие глазки Сэнди смотрели на мисс Броди, слегка сощурившись.

Коллеги по начальной школе невзлюбили мисс Броди еще до ее официального вступления в пору расцвета. Учительницы старших классов относились к ней безразлично или с легкой усмешкой, потому что они пока не почувствовали на себе влияние клана Броди — это ожидало их на следующий год, но и тогда они не раздражались понапрасну, сталкиваясь с результатами, как они говорили, «экспериментальных методов мисс Броди». Эти методы вызывали бурное негодование именно в начальной школе среди меньше зарабатывающих и менее образованных учительниц, с которыми мисс Броди имела дело каждый день. Однако из общего правила существовало два исключения — два человека не только относились к мисс Броди без возмущения и небезразлично, но даже всячески ее поддерживали. Одним из них был Гордон Лоутер, учитель пения в младших и старших классах, другим — Тедди Ллойд, преподававший рисование старшеклассницам. Кроме них, мужчин среди учителей не было. Оба были уже слегка влюблены в мисс Броди, так как она одна в их повседневном окружении волновала их как женщина, и, не сознавая этого, они уже начинали соперничать, добиваясь ее благосклонности. Но пока что они не заслужили ее внимания как мужчины, она признавала в них лишь своих сторонников и испытывала благодарность, смешанную с гордостью. Именно члены клана догадались раньше мисс Броди и, уж конечно, раньше самих мужчин, что Мистер Лоутер и мистер Ллойд, каждый претендуя на исключительное право, готовы вывернуться наизнанку, чтобы показать себя в выгодном свете перед мисс Броди.

Гордон Лоутер и Тедди Ллойд казались клану Броди внешне довольно похожими, пока более близкое знакомство с ними не доказало, что они весьма отличаются друг от друга. Оба были золотисто-рыжей масти. Тедди Ллойд, учитель рисования, был гораздо лучше сложен, более красив и намного интереснее как личность. Говорили, что он наполовину валлиец, наполовину англичанин. У него был такой хриплый голос, как будто его постоянно мучил бронхит. Золотистая прядь падала со лба, закрывая глаза. Но самое удивительное заключалось в том, что у него была всего одна рука, правая, которой он рисовал. Вместо левой был пустой рукав, заткнутый в карман. Содержимое рукава он потерял в мировую войну.