Ариэль Бюто - Штучки!

– А Людовик?

– Сказала же – брак по расчету. И еще он хороший друг. И отец Натана, сына, который у нас появился благодаря искусственному оплодотворению! Но ты мне куда ближе Людовика.

Я притворился, будто целиком поглощен приготовлением соуса. До чего же мне везет – нарвался на женщину, не знающую полового влечения! И все моя медлительность. Ну что теперь делать – бежать со всех ног и навсегда забыть о ней? Или философски довольствоваться ее дружбой?

Уже по меньшей мере час, как мне следовало быть дома. Флоранс устроит чудовищную сцену, а я, невезучий, даже не провинился перед ней. И есть одна-единственная возможность с честью выпутаться из этого затруднительного положения.

– Думаю, можешь накрывать на троих. Сейчас позвоню Флоранс. Нисколько не сомневаюсь, что ты ей тоже понравишься!

Танец

– Ну что?

– Она прошла!

– Елки-палки! Дашь ее мне?

У Элизы так тряслись руки, что трудно было удержать телефон. Она толком не знала, что сказать, только, всхлипывая, повторяла: это прекрасно, это замечательно, это чудесно, детка моя. Люси в растерянности вернула трубку отцу. Отец был счастлив. И так горд, словно его самого так высоко оценили. Ох уж эта дурацкая и жестокая мужская гордость!

Элиза отключилась. В кафе все вокруг нее смолкло. Но может быть, дело было лишь в обостренном ощущении пустоты в животе, в том самом месте, где десять лет назад росла ее дочка. Каролина и Флоранс горестно смотрели на подругу. Элиза растерла указательным пальцем несколько просыпавшихся на стол сахарных песчинок. Кофе остывал, от одного вида чашки к горлу подкатывала тошнота.

– Да ладно тебе, – отважилась заговорить Флоранс. – Ничего страшного. И в любом случае – дети рано или поздно от нас уходят.

– Но не в десять же лет!

– А ты подумай о том, как радуется Люси! – предложила Каролина.

Такое может прийти в голову только женщине, у которой нет своих детей! Забыв о собственных желаниях, ублажать семью, – да Элиза лишь это и делала с того самого дня, как вышла замуж за Марка. С утра до ночи дел по горло: с совещания учителей бежишь на урок танцев, от ортодонта сломя голову несешься со своим классом в музей – ведь хороший вкус закладывается в детстве… И чем больше загружена, тем меньше остается времени горевать над своей участью домашней рабыни.

Вот если бы она была только домохозяйкой, хоть немножко времени для себя да оставалось бы, но как это себе позволить?… Купленная в кредит квартира и никак не желавшая двигаться карьера мужа просто-таки вынуждают ее оставаться на полставки в коллеже.

Каждый раз в начале учебного года Элиза вывешивает на дверце холодильника расписание занятий своих четверых детей. Трех лет не прошло, а клеточки с надписью «Танец» размножились с бешеной скоростью, прямо как мегастазы. Элиза сделалась чемпионкой мира по затягиванию волос в гладкий пучок и по пришиванию лент к балетным туфлям, она сидела на всех занятиях, она напрягала спину, стараясь держаться как можно прямее, и поджимала зад, когда ее девочка пыталась выполнить двойной пируэт или прыжок.

И все же Элизе не хотелось сливаться с толпой матерей, видящих в дочках воплощение своей детской мечты. Да, она тоже в десять лет любила танцевать, однако никогда у нее не было ни того таланта, ни той воли, ни, главное, того безупречного сложения, какие сегодня позволяют Люси ступить на столбовую дорогу. Ах, что у девочки за фигурка! Но чем больше Элиза восхищалась своей длинноногой балеринкой, тем более неповоротливой казалась сама себе. Пока Люси готовилась к конкурсу, Элиза почти не могла есть, а ведь с каким презрением всегда смотрела на мамаш, которые торчали в раздевалке, с их затянутыми на макушке волосами и нелепой походкой. Идут, выворотив ступни, выставляются как только могут! Она- то, наоборот, предпочла бы, чтобы хоть иногда дочку на занятия водил Марк. Слов нет, как она устает от дороги и ожидания, но еще противнее – унижение. Не ходила бы она туда – не пришлось бы терпеть общество этих «в прошлом балерин».

Сколько же часов, отнятых у собственной жизни, она провела на антресолях танцевального класса, откуда, стиснутая прочими родителями, следила за движениями Люси…

Пятнадцать девочек в розовых трико, донельзя сосредоточенных, несмотря на бурчание растолстевшей и озлобившейся бывшей примы. И столько же матерей, глаз не спускающих с преподавательницы – как бы не выбрала чужую дочку в фаворитки!

– Ура! – радостно воскликнула Флоранс. – По крайней мере, тебе больше не придется слушать все эти глупости! А главное – не придется общаться с этими пошлыми тетками, каждая из которых воображает себя эстеткой только потому, что ей удалось произвести на свет такую тонкую и гибкую штучку!