Ариэль Бюто - Штучки!

– А разве ты занят?

– Вообще-то не занят.

– Тогда в чем проблема?

– В квартире, в чем же еще!

Восемь месяцев назад Реми, расставшись с Доротеей, перебрался в студию. Поскольку он продолжал вносить свою долю за квартиру, в которой жила семья, и начал выплачивать жене пособие еще до того, как был оформлен развод, ни на что другое средств уже не хватало. Гонорары за его первый шедевр все никак не поступали, да к тому же никто пока не мог предсказать, окажется ли успех мимолетным или положит начало долгой и прибыльной эстрадной карьере.

Доротея не препятствовала встречам бывшего мужа с детьми, только требовала, чтобы раз в две недели он забирал на выходные всех одновременно, – как она говорила, жаль разлучать такую славную четверку. Реми устроился, как мог, на своих двадцати пяти квадратных метрах, но Доротею такое таборное житье не устраивало. Она заставила бывшего мужа «поднапрячься, чтобы достойно исполнять роль отца». И так гордилась своей формулировкой, что повторила ее в письменном виде, намекнув даже, будто судья может наказать Реми, если тот не захочет создать приличные условия для жизни своим детям. Вот потому, желая избежать споров, он и снял на днях трехкомнатную квартиру той же площади, что у Доротеи.

– Каролина, ты же знаешь, квартира еще не готова!

– Но ты-то сам в ней живешь! Значит, достаточно бросить на пол матрасы для детей.

– Там все заставлено коробками. Слушай, ты должна мне помочь!

– Прости, мне сейчас как-то некогда.

– Каролина, ты не можешь меня бросить! Все-таки я ради тебя ушел от жены!

– Погоди, погоди, я не ослышалась? Ради меня?! Между прочим, я тебя ни о чем не просила! Я вообще-то замужем, меня вполне устраивает, что мы с тобой иногда встречаемся, мне большего и не надо, и меня совершенно не касается, что ты делаешь и чего не делаешь со своей женой.

– Ну ты и бесстыжая!

– Нет. Я честная.

– Ты ведешь себя в любви как мужчина!

– В таком случае не понимаю, как мужчина может меня в этом упрекать.

Вооружившись четырьмя разноцветными фломастерами, Доротея писала шпаргалку для отца ее детей. «Отец моих детей», – вполголоса твердила она себе, цепляясь за эту уцелевшую после крушения брака очевидность.

Для каждого ребенка подробные указания своим цветом, как давать гомеопатические шарики, какой мазью лечить диатез, когда укладывать двоих младших спать днем – дневной сон им полагается обязательно… Перечитав шпаргалку, Доротея подчеркнула ключевые слова и добавила кое-где восклицательные знаки. На обороте, составив список уложенных в чемодан вещей, уточнила, что вернуть их надо выстиранными и выглаженными.

– Ты ее не знаешь! Она из тех, кто покупает йогуртницу, чтобы из одного нормального стаканчика йогурта сделать двенадцать совершенно несъедобных!

– Хватит, Реми. Ты десять лет прожил с этой женщиной.

– Так я же дома никогда не бывал.

– Но четырех детей сделать успел.

– Да она помешана на детях! Настоящая крольчиха! Я согласился на первого ребенка, надеясь этим спасти семью. Потом на второго, потому что мне самому не нравилось быть единственным сыном. Третий получился случайно, четвертый – тоже…

– Пора тебя медалью наградить, многодетный папаша! Ну-ка, помоги передвинуть этот шкаф!

– Тяжелый какой!… А знаешь, до чего она додумалась, когда я от нее ушел? Заделалась донором яйцеклеток! Изумительно, да? И теперь эта индюшка лопается от гордости, потому что когда-нибудь неизвестно чьи малявки родятся с половиной ее генотипа. Бедные крошки!

– Думаешь, я сюда пришла, чтобы слушать про твою жену? – возмутилась Каролина. – Еще одно слово – и будешь заканчивать обустройство своего детского лагеря в гордом одиночестве!

Каролине удалось совершенно преобразить квартиру, и полный благодарности Реми кинулся целовать волшебницу, рассыпаясь в извинениях. Она такая лапочка, она все дела ради него отложила и прикатила за рулем грузовичка, заскочив по дороге в интерьерный магазин, который держала ее подруга.

– Повезло тебе, она как раз меняла оформление и одолжила мне образцы с витрины. Кстати, не стесняйся: если тебе захочется что-то купить, она отдаст по дешевке!

Все выглядело роскошно, жеманно и стоило, должно быть, заоблачно. Драпировки из вощеного ситца, клетчатые пледы, лампы, ковры с цветочным рисунком… Каролина притащила даже несколько безвкусных картинок, которые намеревалась продать на аукционе Друо.

– По-моему, лучше не придумаешь, – усмехнулась она. – Мещанские и благопристойные до омерзения, твоя жена будет в восторге.