Кани Джеронимо - Имена

Егору захотелось закричать. Но и голос тоже его предал. Это ощущение всеобщей покинутости больно било по той части головного мозга, которая отвечает за психическое состояние. В эту минуту Егор ненавидел всех людей на планете, и каждого в отдельности. Если бы его тело было ему подвластно, он бы выбежал на улицу и стал искать дилера. А когда бы его нашел, то стал бы целовать подошвы его ботинок за еще одну дозу винта, потому что денег у него больше не было.

На первитин подсаживаешься довольно быстро. Ты не хочешь больше видеть несовершенство мира. И у тебя есть способ избавиться от этого. Винт! Вот, что тебе нужно. И не важно, что скоро ты станешь агрессивным. Это не страшно, что твоя психика и нервная система станет абсолютно расшатанной, и ты разучишься контролировать себя. Разве все это так плохо по сравнению с этим страшным миром?

Через пару месяцев, первитин будет нужен тебя лишь для того, чтобы чувствовать себя человеком. Ты поймешь, что того кайфа, который был в первый раз, тебе уже не повторить никогда.

Ты будешь лежать на диване сутками на пролет. Возможно, ты умрешь от голода, потому что даже сходить в магазин за хлебом тебе будет очень трудно из-за нежелания вообще что-либо делать.

Периодически ты будешь чувствовать отек мозга. Врачи называют это стимуляторным психозом. Они считают, что ты умрешь во время пятого-шестого проявления этого психоза.

В ту ночь Егор не спал. Состояние потерянного рая загнало его в глубокую депрессию.

Приблизительно так человек начинает сходить с ума.

Ты заходишь в любой клуб, и пока охранник обыскивает тебя, подмигиваешь ему. В ответ он чуть заметно кивает тебе и пропускает внутрь. Ты садишься за барную стойку и ждешь. Через десять минут кто-то толкает тебя в плечо. Ты поворачиваешься, и видишь нервно переминающегося с ноги на ногу паренька.

— Пошли, — говорит он.

Если тебе не нравится проводник — не иди с ним. Скажи, что он ошибся.

Вдвоем вы выйдете на улицу через черный ход, а может зайдете в туалет. Если у тебя с собой крупная сумма денег, лучше не оставаться ни с кем наедине.

На месте тебя будет ждать дилер. Не отдавай ему деньги вперед. Если он скажет, что ты должен ему сначала заплатить, а потом он сходит в машину, или соседний подъезд за товаром — разворачивайся и уходи. В противном случае ждать придется очень долго.

Не покупай сразу много ЛСД, не попробовав его. Плохая кислота — это, обычно, крысиный яд.

Одной марки тебе хватит примерно на пять-шесть часов.

Иногда кислоту можно найти в капсулах или таблетках. Правда тогда появляется риск, что она будет смешана с амфетамином, мескалином, а иногда со стрихнином.

Положи марку под язык и возвращайся в зал. Минут через пятнадцать-двадцать начнутся галлюцинации.

При передозировке может начаться неконтролируемая паника.

После работы Алиса пошла в ночной клуб. Сначала, она хотела позвонить Саше и предупредить его об этом, но потом решила, что говорила ему о своих планах на вечер. К тому же телефона у нее не было, а просить у кого-то мобильный — она не хотела.

— Что будем брать? — Прокричал Митя в самое ухо Анфисе.

— В смысле? — Анфиса не слышала своего голоса.

— Экстази или кислоту? — Снова раздалось над ухом.

— Не знаю! Сам решай!

Митя куда-то исчез, а через десять минут вернулся и вытянул перед Анфисой руку, сжатую в кулак.

— Держи, — сказал он.

Анфиса протянула ладонь. Митя разжал кулак, и Анфисе на ладонь упала маленькая марка с изображением на фоне звездного неба Юрия Гагарина в космонавтском шлеме с большими красными буквами «СССР».

— Что это? — спросила Анфиса, беря марку в свои руки.

— ЛСД. От марки будут галлюцинации.

— Как ее надо принимать? — Анфиса показала сжатую двумя пальцами марку.

— Под язык клади…

Прошло десять минут. Голоса начали пропадать. Музыка стала сливаться в один сплошной шум. Анфисе начало казаться, что она несется сквозь туннель. И скорость постоянно растет.

— Ааааааааааааааааннфииииииииисааааааааааааааа, — послышалось где-то далеко, — кааааааааак тыыыыы??

Анфиса повернула голову в сторону голоса. Картинка резко поменяла свой цвет. Она наполнилась насыщенным зеленым цветом, а тот кто, по-видимому, говорил — стал напоминать неправильную радугу. Его кожа была ярко-малинового цвета, волосы кислотно-желтого, а все остальное грязно-коричневого, смешанного с нежно-розовым.

Все тело стало каким-то мягким. Руки двигались сами по себе. А пальцы на руках потеряли свою чувствительность. Когда Анфиса попробовал прикоснуться к разноцветному существу, то она ничего не почувствовала, хоть рука и не прошло сквозь него. Напротив оно во что-то уперлась, но что это было понять Анфиса не могла из-за того, что нервные окончания ее рук отделились от всего остального тела и стали жить самостоятельно.