Ирвин Шоу - Полное собрание рассказов. 1957-1973

Как раз в ту минуту, когда почувствовал глубоко запрятанный страх перед возможной катастрофой, он и вспомнил о своем сне, стоя у входа на посадку вместе с женой и сестрой и мрачно глядя на темное летное поле, и на громадный, такой надежный на вид самолет, и на мигающие огоньки взлетной полосы.

В самом сне ничего особенного, сон как сон. В силу каких-то причин умирает его сестра Элизабет, расстроенный, глубоко несчастный, бредет он за ее гробом на кладбище, сухими, без слезинки глазами наблюдает, как гроб опускают в могилу, возвращается домой; почему-то все это происходит четырнадцатого мая — он ясно, отчетливо помнит эту дату, что придает его сновидению какой-то реальный, трагический смысл.

Когда он проснулся, то попытался сообразить, почему во сне с поразительной ясностью и точностью промелькнула именно эта дата — четырнадцатое мая, обычный, ничем особенно не примечательный день, до которого еще целых пять месяцев, но так ничего и не смог придумать. Интересно, чем все это можно объяснить? В мае ни один из членов его семьи на свет не появлялся, никаких семейных торжеств в этот день не предполагалось и ни с ним лично, ни с его знакомыми ничего особенного не случалось. Он сонно улыбнулся про себя, ласково прикоснувшись к обнаженному плечу Алисы, лежавшей рядом, потом встал, оделся и отправился на работу, чтобы вновь очутиться в знакомой рабочей атмосфере, с кульманами и синьками. О своем сне он никому не рассказал, даже Алисе.

И вдруг, после того как он попрощался со своей пятилетней сонной ленивицей дочуркой и отправился из дома на аэродром, именно там, стоя рядом с Элизабет и целуя ее на прощание, его вновь мимолетно посетил этот сон. Двигатели самолета уже гудели, прогоняя свежий апрельский вечерний воздух через систему охлаждения.

Элизабет, как всегда, здоровая, радостно настроенная, красивая девушка, с розовыми щечками, в эту минуту была похожа на оживленную спортсменку, только что вернувшуюся с теннисного корта или с соревнования в бассейне, и если некая обреченность коснулась ее кончиком черного крыла, то этого, по существу, никто из окружающих не заметил.

— Привези мне Кэри Гранта! — заказала Элизабет, проводя пуховкой по щекам.

— Само собой, — ответил Рой.

— Ну а теперь оставляю вас наедине, чтобы вы как следует попрощались. Алиса, дай ему последние инструкции. Пусть ведет себя там как следует.

— Все уже растолковала в отношении его нынешней миссии, — торопливо доложила Алиса. — Никаких девочек; не больше трех мартини перед обедом; звонить мне и сообщать все о себе дважды в неделю. А теперь шагай к своему самолету и помни: как закончишь все дела — в ту же минуту домой!

— Через пару недель! — заверил ее Рой. — Клянусь — через две недели дома!

— Не слишком уж развлекайся на досуге.

Алиса старалась безмятежно улыбаться, готовая вот-вот расплакаться. У нее всегда на душе скребли кошки, когда он куда-нибудь уходил или уезжал без нее, пусть даже на одну ночь в Вашингтон.

— Постараюсь, даю тебе слово, — усмехнулся Рой, — буду там самым несчастным и послушным.

— Вот и хорошо! — засмеялась Алиса.

— Никаких старых телефончиков не прихватил? — осведомилась Элизабет.

— О чем это ты?

В жизни Роя, нужно сказать, был такой период, правда до женитьбы на Алисе, когда он беззаботно веселился напропалую. Иные из его друзей, вернувшись из Европы с войны, угощали всех умопомрачительными рассказами, чаще всего вымышленными, о своих диких развлечениях в Париже и Лондоне. Да и он, Рой, чтобы порисоваться перед своими женщинами в семье, иногда выдумывал такое, чего никак быть не могло.

— Боже! — произнес он с трагическими нотками в голосе. — Неужели я хоть несколько дней отдохну от повышенного внимания к себе со стороны этого женского совета директоров?!

Вдвоем с Алисой подошли к выходу на посадку.

— Дорогой, прошу тебя, позаботься о себе! — мягко проговорила она.

— Не волнуйся, все будет в порядке. — Он нежно поцеловал ее.

— Как мне все это надоело, просто до чертиков! — воскликнула Алиса, прижимаясь к мужу. — Все эти расставания, бесконечные прощания… Все на сей раз, все кончено! Последний раз. Теперь, куда бы ты ни поехал, я буду с тобой! Обязательно!

— Хорошо, согласен, — улыбался Рой, глядя на нее сверху.

— Даже если ты отправишься на стадион «Янки».

— С удовольствием.

Несколько секунд он не выпускал ее из своих крепких объятий, такую знакомую, такую одинокую, — с великой жалостью он ее покидал, — потом зашагал к самолету. Вступив на трап, повернулся и помахал ей на прощание рукой. Алиса и Элизабет помахали ему вслед. И вдруг он заметил, как они похожи, — стоят рядом, словно две сестрички в дружной семье, обе блондинки, хорошенькие, стройные, движения и жесты почти одинаковые, и прижимаются друг к другу.