Ирвин Шоу - Полное собрание рассказов. 1957-1973

До конца недели Хьюго не выходил из догма — питался консервами и смотрел телевизор. Ну что такого особенного может стрястись с ним, рассуждал он в тишине своей квартиры. Но даже и такую уверенность портили тяжкие мгновения.

Как-то часов в девять утра, когда н сидел у телевизора (передача, посвященная сообразительности домохозяек) повернулся ключ в двери — вошла уборщица миссис Фитцджералд, седовласая женщина, пропитанная запахом пыли, осевшей на ней в других квартирах.

— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, мистер Плейс, — заботливо пробубнила она. — Какой прекрасный сегодня денек! Просто преступление проводить его взаперти.

А я непременно выйду — попозже, — солгал Хьюго.

Вот о чем думала в эту минуту у нег за спиной миссис Фитцджералд: «Ленивый, неповоротливый увалень… Ни одного честно отработанного дня в жизни! Вот придет в нашей стране революция — уж на позаботится о таких, как ты! Будете вкалывать с киркой в руках на строительстве дорог. Хоть бы дожить до такого счастливого дня, увидеть все собственными глазами!»

Подумал, не донести ли на миссис Фитцджералд в ФБР, н потом решил — лучше не надо, — не желаешь он с ними связываться, это точно.

Прослушал речь президента, и она произвела на него благоприятное впечатление: президент явно владеет ситуацией как дома, так и за рубежом. Признал, что сейчас в стране не все идет гладко, сто процентов. Но он предпринимает решительные шаги, чтобы покончить с бедностью; с безответственной, уводящей в сторону критикой демагогов всех мастей; с уличными беспорядками; добиться положительного, сбалансированного бюджета; значительно улучшить общественное здравоохранение. Ощупывая большую шишку на голове, оставленную полицейской дубинкой, Хьюго с удовольствием слушал сообщение президента о том, как успешно идет война во Вьетнаме и почему есть все основания рассчитывать на неминуемой крах противника, полное его поражение. На экране президент выглядит таким ловким, опытным, уверенным в себе политиком, умеющим убеждать всех в свей правоте; посылает одну за другой улыбки гражданам страны — ее друг и отец. Но тут президент, перед тем как перейти к обсуждению других проблем, сделал небольшую паузу и Хьюго услыхал другой голос, — совершенно иная тональность: «Ах! знали бы вы, что на самом деле происходит в стране, — писали бы все эти негодования». Он выключил телевизор.

На следующий день телеприемник сломался. Наблюдая за суетливой работой телевизионного мастера, что-то печально мурлыкающего себе под нос, Хьюго явственно прочитал его мысли: «Тупица мастера вызывал? Не мог что ли сам посмотреть, в чем тут дело?! Всего-то один проводок поправить… Поставь на место, закрепи зажим — и все дела!».

Как раз в этот момент мастер с озабоченным видом повернулся к нему.

— Вынужден огорчить вас, мистер. Существует вполне вероятная опасность взрыва там внутри, в начине. Придется мне забрать его с собой в ателье. Ну а вам — заплатить за новую трубку.

— И сколько это будет стоить? — поинтересовался Хьюго.

— Тридцать — тридцать пять долларов, — если вам повезет и других поломок не обнаружится.

Возражать не стал, разрешил мастеру забрать телевизор с собой. Теперь он считал себя еще и нравственным трусом ко всему прочему.

Настроение поднялось только когда из штата Мэн позвонили мать с отцом — спокойные, собранные, — осведомились как он поживает. Очень отрадно с ними поговорить.

— А как там моя дорогая Сибилла? — проворковала мать. — Можно с ней поздороваться, переброситься парой слов?

— Нет, ее сейчас нет, ма, — гостит у родителей во Флориде.

— Какие милые, приятные люди! — масть видела родителей Сибиллы только раз — на свадьбе. — Надеюсь, им всем хорошо вместе там, на юге. Ну, береги себя, Хуэй. — Так его ласково называли в семье.

— Не позволяй им бить себя мячом по физиономии. — У матери, конечно, весьма примитивное представление о футболе. — И передай наш привет Сибилле, когда вернется, скажи, что мы ее очень любим!

Хьюго положил трубку; до него отчетливо донеслись слова матери — она их сказала отцу за тысячу миль отсюда, в северной части штата Мэн:

— У родителей видишь ли! Готова побиться об заклад, что лжет!

Больше до конца недели Хьюго к телефону не подходил. Сибилла вернулась из Флориды к вечеру в субботу. Очень красивая сходила с трапа самолета — в новой шубе, подаренной отцом. Хьюго, чтобы скрыть рану, на голове нанесенную ударом полицейской дубинки, купил шляпу — прикрыть череп по крайней мере в аэропорту, где полно народу. Прежде он никогда не носил шляпу и искренне надеялся, что Сибилла не заметит разительной перемены в стиле его одежды. Она и в самом деле не заметила.