Ирвин Шоу - Полное собрание рассказов. 1957-1973

После ухода священника Виктория, повернувшись к Бордену, попросила сигарету. Она отбросила вуаль, а он вытащил две сигаретки из золотого портсигара — для нее и для себя и зажег их, щелкнув золотой зажигалкой. Что-то не нравилось Виктории в суетливых движениях его рук. Трудно объяснить что. Они казались ей какими-то неестественными, слишком большими. Другого слова она так и не могла подобрать.

Они молча ехали с минуту, может, две.

— Он был счастлив, эти последние несколько лет? — спросил Борден.

— Нет, увы, — ответила она.

— Какая досада! — вздохнул Борден. Этот вырвавшийся у него вздох, конечно, предназначался не только ее усопшему мужу.

— Такой способный человек, такой способный.

Его высокопарный тон резанул ей слух. Ей показалось, что в это мгновение он превратился в политика, произносящего торжественную речь при освящении статуи, с запозданием поставленной в память о погибшем в этой уже полузабытой войне.

— Чем он занимался после ухода в отставку? — поинтересовался Борден.

— Читал, — сказала она.

— Читал? — озадаченно переспросил Борден. — И все, больше ничего?

— Ничего. Моя работа в газете позволяла нам жить достаточно хорошо.

— Вот не знал, что вы стали кем-то вроде писательницы, — признался Борден.

— Только в силу необходимости, — ответила она. — Я выучила английский алфавит на курсах английского в колледже.

Они оба улыбнулись.

— Клэр теперь с вами? — спросила Виктория.

Борден бросил на нее странный взгляд, словно подозревая в невольном сарказме.

— Разве вы ничего не слышали?

— Что я должна была слышать? — удивилась она.

— Мы уже шесть лет как в разводе. Она вышла замуж за итальянца. Он — владелец конюшни рысистых лошадей. Больше она не вернется в Америку.

— Очень жаль, — сказала она.

Он пожал плечами.

— Это, по сути дела, нельзя было назвать браком. — Голос у него звучал ровно, небрежно. — Мы здорово притворялись в течение нескольких лет, хотя нам с ней все равно было не так уж плохо. Ну, после этого, — как и полагается: «Adieu, Chedi…».

— Что вы здесь делаете? — спросила Виктория.

— Ну, — продолжал он, — после катастрофы мы с ней немного побродили по Европе, но прежних отношений уже, конечно, не было. Я не желал никакой работы, у нас было достаточно денег, чтобы я не торчал на службе, и когда мы входили в чью-то комнату, то сразу слышали знакомый шепоток. Может, нам это лишь казалось, но все-таки…

— Нет, вам не казалось, — подтвердила Виктория.

Некоторое время они ехали молча. Потом он спросил у нее номер ее телефона, записал его удивительно аккуратными крошечными буковками, водя по странице красивого кожаного блокнота золотым карандашом.

— Если вам вдруг захочется, — сказал он, — то позвоните мне, и мы вместе пообедаем. — Он протянул ей свою визитку. — Борден Стейнс, — прочитала она, — «Полуденный магазин. Модная одежда для мужчин».

— Я там ежедневно, — объяснил он, — после одиннадцати утра.

Она неоднократно проходила мимо этого магазина. Его название в витрине всегда казалось ей глупым и претенциозным. Во всяком случае, по-английски. Но он был достаточно элегантен, дорогой, в его витринах демонстрировались броские яркие мужские сорочки с галстуками, итальянские свитера, ну и прочие вещи мужского туалета, но все они, на ее вкус, казались слишком крикливыми. Она в него никогда не заходила.

— Я купил магазин лет пять назад, — сообщил ей Борден. — Наконец я решил, что пора чем-то заняться. — Он смущенно, с виноватым видом улыбнулся. — Просто поразительно, как удачно все вышло. По правде говоря, мне никогда и в голову не приходило, что в конце концов я стану торговцем галантерейными товарами в Беверли-хиллз. Ну, в любом случае, он не дает мне возможности бездельничать.

Машина остановилась у многоквартирного дома, в котором жила Виктория. Дождь все не прекращался, но Борден бойко выскочил из автомобиля, чтобы галантным жестом открыть перед ней дверцу. Он отослал шофера домой, заявив, что предпочитает немного пройтись.

— Вы уверены, что не будете чувствовать себя одинокой? — вежливо осведомился он. — Знаете, я был бы просто счастлив подняться к вам… и…

— Нет, не нужно, благодарю, — осадила она его.

— Ну… — неуверенно протянул он. — Мне казалось, что я просто обязан прийти. В конце концов, мы провели вместе столько приятных минут… — Голос у него смолк.

— Очень приятно, Борден, что вы пришли, — сказала Виктория.

— Хочу сделать одно небольшое признание, — сказал Борден. Он пугливо озирался, словно опасаясь, что его кто-то подслушает. — Я на самом деле видел вас в тот день, Викки. Когда ты, улыбнувшись, отвернулась. Я всегда чувствовал себя во всем этом глупцом, свою вину, и я…