Дэвид Салой - Каков есть мужчина

– Неправда, что это не повредит мне в политическом плане, – произносит он.

– Почему? Ты же сам сказал, ты не женат…

– И в любом случае, – говорит он, – я думаю, все уже в прошлом. С Наташей.

Кристиан разыгрывает удивление.

– Да, – говорит Эдвард. – Она хочет это прекратить.

– Я не знал.

– Откуда тебе было знать? – спрашивает он с глухим смешком. – Только если твой источник не сама Наташа.

– Это не она.

– Не я хочу, – говорит Эдвард, – закончить наши отношения.

– Как давно это у вас? – спрашивает Кристиан.

– Два года. Примерно. Я надеялся, – признается Эдвард, продолжая смотреть туда, где разбрызгиватель проложил грязную дорожку посреди газона. – Я надеялся, она уйдет от мужа. Но нет. Она не хочет делать этого.

Он вздыхает болезненно. Ему идет шестой десяток. Он еще в приличной форме. Живот лишь слегка выдается вперед, лоснясь на солнце, щедром испанском солнце. Длинные, поджарые ноги.

Он поворачивается к Кристиану и снимает очки. Брови у него плотные и ровные. Глаза светло-голубые.

– Я чувствую себя как дурак в моем возрасте, Кристиан, – говорит он. – Так себя чувствовать из-за женщины.

– Это ты зря.

– Что ж поделать.

Он отвернулся от сада, сухого поля, кишащего насекомыми, и теперь смотрит на Кристиана, который по-прежнему сидит, потея.

– Когда мне сказали, ты хочешь со мной встретиться, я надеялся, что не по этой теме.

Кристиан грустно улыбается.

– C’est la guerre [43], – говорит он.

– Ты знаешь, я теперь никогда не буду премьер-министром.

– Нет, я этого не знаю…

– Да, знаешь. Мы ведь живем не во Франции, Кристиан.

– И слава богу.

Министр игнорирует остроту Кристиана и спрашивает:

– Это представит меня легкомысленным, разве нет? Не столько морально, сколько эмоционально… Несерьезным…

Кристиан говорит:

– Я думаю, тебе стоит рассказать мне, что между вами было, с самого начала, просто чтобы быть уверенным, что мы все напишем правильно.

– Ты ожидаешь, что я расскажу тебе все?

– Ну, не все – только основные пункты. Где это началось? Как вы познакомились?

В припаркованном «пассате», включив кондиционер на полную мощность, он звонит Элин.

– Все нормально, – говорит он. – Он не сильно сопротивлялся. Он будет работать с нами. Я попробую набросать что-то в аэропорту и перешлю тебе. И еще, – говорит он, забегая вперед, – посмотри, не удастся ли найти фотографии, где они вместе. Они встречались на светских мероприятиях. Ее муж тоже там присутствовал, Серен Омсен. Может, есть фото, где они все вместе. Все трое. Это было бы идеально. Мой рейс в семь с чем-то. В офисе я должен быть ближе к одиннадцати. Увидимся там.

Сейчас полшестого. Солнце понемногу сходит с вершины небосклона, убавляя свою силу. Термометр на приборной доске показывает 37°. Несколько минут руль остается слишком горячим, чтобы держаться за него. Приходится то и дело передвигать по нему руки, пробираясь обратно через деревню к шоссе по навигатору, на юг от Малаги.

Он думает о заголовке статьи. Что-нибудь вроде:

ТАЙНАЯ ЛЮБОВЬ МИНИСТРА ОБОРОНЫ

И подзаголовок буквами помельче:

СТРАСТИ НА ВЫХОДНЫХ В ЖГУЧЕЙ ИСПАНИИ

У министра обороны Эдварда Далина уже более двух лет тайный роман с замужней женщиной. Пятидесятипятилетний отец двоих детей…

ИСПОЛЬЗУЕТ ДОМ БЫВШЕЙ ЖЕНЫ ДЛЯ ТАЙНЫХ СВИДАНИЙ

Пятидесятипятилетний отец двоих детей…

Пятидесятипятилетний отец двоих детей попытался на прощание подкупить его.

Кристиан, уже стоя на пороге, с пиджаком, перекинутым через руку, подумал об этом секунду, сильно потея, и сказал:

– Мне приятно знать об этом.

И улыбнулся. И ушел. Прошел по дорожке, мимо двух охранников министра – «Спасибо, парни» – в пропотевших рубашках поло и спортивных солнечных очках. Охранники сидели на белых пластиковых стульях в тени пышно разросшейся бугенвиллеи. Кристиан вышел за ворота.

Это было предложение из разряда «ну, а вдруг». Несерьезное, по большому счету. Не такое, чтобы можно было всерьез думать о нем. Да и Эдвард, если уж по-честному, был не в том положении, чтобы делать предложения.

Пятидесятипятилетний отец двоих детей говорит, что у него «разбито сердце» из-за этой таинственной замужней женщины…

Вот о чем стоит подумать. О том, чтобы не называть ее имени. Ее имя станет известно в какой-то момент. Отсюда и интерес к фотографиям. Ее имя станет известно в течение двух суток, думает он, глядя на шоссе и обходя очередной голландский дом на колесах. Как только люди узнают о ее существовании, ее разыщут и назовут по имени в течение двух суток. Эту честь придется предоставить кому-то другому. В завтрашней статье надо будет дать намеки. Упомянуть, к примеру, возраст…