Дэвид Салой - Каков есть мужчина

В ярко освещенной комнате Балаж стоит лицом к лицу с голым человеком, их разделяет не более метра. Этого типа как будто совсем не смущает нагота. Он громко сопит:

– Я с ней не закончил, ясно?

Балаж стоит молча и, похоже, выглядит так, словно не понял сказанного, потому голый спрашивает:

– Ты по-английски говоришь, горилла ебучая? Я не закончил. Так почему бы тебе и твоему дружку не убраться отсюда?

Балаж по-прежнему молчит, а голый продолжает:

– Думаешь, я ударил ее? Я ее не бил. – Он бросает слова в невозмутимое лицо Балажа. – Я только сказал, что она шлюха, это так и есть. Я ей сказал все как есть. Эй, горилла, макака ебаная! Я с тобой…

Свист удара.

Звук такой, точно собачьи челюсти вгрызлись в свиной хрящ – нос разбит и наполняется кровью.

Голый пятится к кровати, и вид у него неважный. Кровь растекается по губам и подбородку.

– Она в порядке, – говорит Габор, открывая дверь ванной. – Какого хера…

Голый на коленях, закрыл лицо руками, кровь течет между пальцев и капает на пушистый ковер.

Балаж выходит из номера. В коридоре все спокойно, словно ничего и не случилось. Клокочущий адреналин мешает ему найти служебную лестницу, и он спускается в стеклянном лифте. Дверцы раздвигаются, и он выходит в холл, в глазах у него рябит от яркого света. Мерцающее облако вокруг канделябра. Кровь на его кулаке, влажная минуту назад, теперь подсохла, и он чувствует, как дрожит его рука. Плавный поворот вращающейся двери – и тишина холла сменяется звуками ночи – прерывистый шум дорожного движения по улице, такси подъезжает ко входу в отель.

Балаж шагает дальше. Он идет по улице, в дробящемся свете фар отбрасывая на асфальт три тени. То и дело мимо него проезжают машины. Он ни о чем не думает, только чувствует прохладный воздух на своем лице.

Постепенно он начинает замечать окружающее: деревья, их листья колышутся темно-зеленой массой в свете фонарей. На другой стороне улицы темнота – там, должно быть, парк. На автобусной остановке люди.

Он останавливается перед темной витриной автосалона «БМВ» и думает, что ему теперь делать. В голове понемногу проясняются малоприятные детали инцидента, и Балаж закуривает «Парк-лейн». Он не вполне уверен, что, собственно, произошло. Он ударил того человека один раз как минимум, это он помнит. Судя по тому, как подрагивала и саднила его рука, удар был сильный. Вероятно, он сломал ему нос. Глядя сквозь стекло на призрачные, набычившиеся «БМВ», он говорит себе, что тот человек не станет заявлять в полицию. Хотя бы потому, что у него было обручальное кольцо – Балаж это заметил. Ему придется что-то соврать жене насчет разбитой физиономии, но он бы соврал ей в любом случае.

Балаж снова идет. Теперь он вспоминает, как Габор закричал на него, появившись из ванной, и, увидев человека в крови на ковре, продолжал что-то кричать, даже когда Балаж вышел в коридор. Габор такого явно не ожидал. А Эмма… Он был уверен, что успел увидеть ее на пороге ванной, обернутую в полотенце, и она резко вскрикнула…

Балаж на секунду задумывается, не лучше ли ему сразу свалить из Лондона – быстрей в аэропорт – и домой, в одиночку. Но у него нет при себе паспорта. Все на той квартире. Нет, он еще пройдется, пока не уляжется адреналин. А потом встретит проблему, какой бы она ни была, лицом к лицу.

Однако, когда спустя какое-то время он находит переулок, в котором они парковались, он не видит там «мерседеса».

Он не знает, как добраться от отеля до дома, кроме как на метро, но оно откроется только через несколько часов. В четыре утра он в районе Найтсбриджа, рассматривает витрины «Хэрродса». Еще через полчаса он шагает по Итон-сквер. В пять, провожаемый взглядом полицейского, он проходит мимо Букингемского дворца. Уже светло как днем, солнце встало, и он ожидает открытия метро на станции «Грин-парк».

Час спустя он видит Габора в прокуренной гостиной их квартиры, тот говорит по телефону. Беседует он, очевидно, с Золи.

Пока говорит, на Балажа он внимания не обращает. Балаж стоит и ждет, пока Габор закончит, но затем тот тихо говорит в трубку:

– Да, он здесь. Только что вернулся. – Через минуту он кладет трубку и сообщает: – Золи рвет и мечет.

– Мне жаль.

– Ты знаешь, кому ты разбил нос?

Балаж молча качает головой.

– Какого хера ты творишь? – кричит Габор.

– Мне жаль, – повторяет Балаж, опустив глаза.

– Ты совсем, что ли, блядь, охренел?

– Я думал… думал, он ударил ее, – говорит Балаж.