Луи де Берньер - Беспокойный отпрыск кардинала Гусмана

Пылкая хвала доблести его превосходительства одновременно шокировала и восхитила нацию. При сем народу поучительно сообщалось, что после женитьбы вся президентская удаль была исключительно к услугам мадам Веракрус, которая говорила о предмете обтекаемо, застенчиво, но ее мечтательные глаза светились благодарностью и восторгом. Вот так его превосходительство сподобился одним махом разыграть все карты – семьянина, защитника конституции и жеребца. Оставалось только вновь разыграть карту патриотизма, что возвращает нас к тому, с чего мы начали – к доктору Галико и его любовнице Препуции.

Если вкратце, его превосходительство организовал доставку из Парижа тела Препуции для упокоения в пантеоне рядом с доктором. Тело прибыло на военном транспортном самолете с национальным флагом на фюзеляже: красный цвет символизирует кровь народных мучеников, желтый – песчаные морские отмели, зеленый – леса, синий – небо. Почетный караул верховых драгун в сияющих кирасах и ботфортах сопроводил орудийный лафет к Президентскому дворцу, где его превосходительство достал из гроба флакончики «Шанели № 5», коньяк «Наполеон», коробки с трюфелями, заказанную им книгу с описанием ритуалов ордена мартинистов, черную икру и действующую модель гильотины для обрезания кончиков сигар. Он уже опускал крышку над жалкими останками Препуции – пожелтевшие кости и усохшая кожа, – когда его позвали к телефону: звонил его преосвященство кардинал Доминик Трухильо Гусман.

Кардинал сказал без обиняков:

– Ваше превосходительство, подобное кощунство недопустимо. Пантеон находится на освященной земле, и Церковь не может позволить, чтобы рядом с мужем и его законной женой хоронили любовницу. Сие совершенно недопустимо. Эта женщина даже не христианка.

У его превосходительства совсем не было времени на кардинала, этого денежного мешка в алых одеждах, и он бесцеремонно перебил:

– Ваше преосвященство, сейчас у меня нет возможности с вами разговаривать, я перезвоню, как только освобожусь.

Он повесил трубку и затребовал досье кардинала из службы безопасности министерства внутренних дел. Досье тут же доставили, и президент, посмеиваясь, внимательно его прочел, а потом перезвонил кардиналу.

– Правильно ли я понимаю, – спросил он, – что Церковь не разрешает мне похоронить в могиле человека его любовницу, но позволяет прелатам заводить собственных любовниц и парочку незаконнорожденных детей? Вправе ли я предположить, что Церковь допускает присвоение казенных денег и ночные визиты в бордель, пускай и скрытно? Я жажду вашего духовного руководства, ваше преосвященство. – Последовало долгое молчание, а затем кардинал повесил трубку.

Похоронная церемония и погребение прошли с изумительным успехом, главным образом потому, что был объявлен национальный праздник; у населения появился повод запрудить улицы и, размахивая флагами, приветствовать ярко расцвеченный кортеж, потом напиться допьяна и закончить торжество в сточных канавах и проулках, блюя арепой и эмпанадой, [50]неблагоразумно смешанных с писко. [51]Наступил звездный час, и не только для бездомных собак, подъедавших блевотину.

Получив громадный перевес голосов, президент Веракрус занял должность на третий срок; правда, избирательные урны все же наполнили заранее в компенсацию тех восьмидесяти процентов граждан, что и не думали голосовать. Растерянные демографы с удивлением отметили, что количество поданных голосов фактически совпало с числом зарегистрированных избирателей, и признали: времена и впрямь изменились. Газеты выходили с льстивыми заголовками: «Демократия в его надежных руках!» – а его превосходительство решил вознаградить себя двадцатидвухмесячной дипломатической поездкой по миру. Он намеревался отыскать могилу Христиана Розенкрейца, совершить (для омоложения) половой акт в центральном зале Великой Пирамиды, а в Калифорнии сделать операцию, чтобы детородный орган вздымался по желанию.

Вполне возможно, если б президент не парализовал управление страной своим отсутствием, не произошли бы изложенные здесь события. Правда, он доверил правление кабинету, но министры абсолютно не знали, что делать, и привыкли бегать за советом к послу Соединенных Штатов, с незапамятных времен носившему кличку «подлинный президент». Никто в государстве не обладал конституционной властью объявлять чрезвычайное положение и мобилизацию вооруженных сил, а все руководство его превосходительства свелось к телеграфной директиве из Италии: отныне все граждане страны должны носить шляпы, чтобы снимать их в случае неожиданной встречи с главой государства.