Карен Бликсен - Семь фантастических историй

— Друг мой, милый датский граф, — сказала она, — едемте отсюда прочь, в Пизу. И поскорей. Ведь я свободна теперь. Я вольна лететь куда угодно, хотя вы в собственных мыслях. Я могу спокойно думать о завтрашнем дне. А завтрашний день, я верю, прекрасен. И мне только семнадцать лет, и с Божьей помощью я проживу еще шестьдесят. Я не заточена уже, как прежде, в пределах одного-единственного часа. И нечего о нем думать. О Господи! — Вскрикнула она в сердцах. — Да я и вспомнить-то его не смогу, как бы ни старалась!

Она была как юный возница, упоенный скоростью, уверенный в исходе состязанья. Кажется, идея скорости уже овладела ею безраздельно. Входя в дом, она оглянулась на террасу.

Знаете, — сказала она, — а ведь мы все были несправедливы. Этот старик был великий человек и достоин любви. Покуда он был жив, мы желали его смерти, но вот его нет, и как нам его недостает.

И стало быть, — сказал Август, выводя из случившегося свое собственное умозаключенье, — пора понять, что все люди, которых мы встречаем, с которыми нас сводит судьба, обоснобываются в нашем сердце, как деревья, нами посаженные в саду, как мевель, нами поставленная в доме. И лучше уж их беречь и находить им верное употребление, не то останешься в голом саду, в пустом доме.

Она задумалась над его словами.

— Да, — сказала она. — И старый граф впредь останется в саду моей души фонтаном черного мрамора, даря тенистую прохладу, играя звонкими струями. И я всегда смогу подле него отдохнуть и собраться с мыслями. Будь я на месте Розины, я вы от него не сбежала, нет, я постаралась вы сделать его счастливым. Хорошо вы, он стал наконец счастливым. И как больно приносить кому-то несчастье.

Август подумал, уж не раскаивается ли она запоздало, что нарушила ход дуэли, и он сказал, утешая ее:

— Не забудьте, вы сегодня спасли человеку жизнь.

Она изменилась в лице, помолчала немного. Потом повернулась и заговорила пылко.

— Но кто вы, — сказала она, — кто вы мог спокойно стоять в стороне и слушать, как человека столь несправедливо поносят?

Едва подали экипаж, они помчали в Пизу. Разгорался жаркий день, дорога пылила, тени деревьев стлались под самые колеса. Август оставил лекарю свое имя и адрес на случай дознания, но старый принц, в конце концов, умер ведь своей смертью.

Граф Август фон Шиммельман провел в Пизе уже три недели и положительно влюбился в этот город. Он завел роман со шведской дамой, которая жила в Пизе, чтобы быть подальше от мужа и держать небольшую оперную сцену, являясь на ней друзьям. Последовательница Сведенборга, она видела себя с Августом вместе, уверяла она, в ином воплощении. Но куда более занимали его попытки двух священников, одного старого, другого молодого, обратить его в католичество. Не то чтобы хотел он обратиться, но был, однако, приятно удивлен тем интересом, какой могла представить для кого-то его душа, и старательно открывал овоим священнослужителям мельчайшие ее движения и переливы. Предвидя тем не менее, что духовное его обольщение не может длиться вечно, как, увы, обольщения всякого рода, и кончится вот-вот, он стал посвящать свои досуги тайному политическому братству, куда был введен в качестве представителя свободной страны. Там свел он знакомство с истинным старым якобинцем, изгнанником, былым монтаньяром и другом Робеспьера. Август часто к нему наведывался и в темной мрачной каморке под самой крышей обветшалого дворца рассуждал о тирании и свободе. К тому же он брал уроки живописи и начал копировать одну старую картину в галерее.

Тут получил он письмо от старой графини ди Гампокорта, которая обреталась на своей вилле близ Пизы и приглашала его к себе. Письмо полно было дружеских излияний и содержало важное известие. Узнав в один и тот же час о том, что бабушка ее при смерти, а бывший муж умер, юная Розина разрешилась от времени мальчиком, которого окрестили Карло в честь прабабушки, которая и характеризовала его, как чудо совершенства. Обе женщины, старая и молодая, теперь совершенно оправились, хотя старая графиня отчаялась когда-нибудь снова владеть правой рукой, и обе только и мечтали его увидеть и выказать ему свою признательность за неоценимую услугу.

Август отправился на виллу старой графини томяще жарким вечером. Когда он приближался к месту своего назначения, наконец-то грянула три дня нависавшая над Пизой гроза. Странно пожелтевший воздух пахнул серой, темные могучие тополя при дороге гнулись на бешеном ветру. Над самой каретой ослепительно вспыхнула молния, прокатился гром, упали первые тяжелые теплые капли, и вот уж все вокруг накрыло серым посверкивающим водопадом. Когда проезжали по каменному мосту с низкими перильцами, Август видел, как черную реку пронзают тысячи дождевых стрел. Карета с трудом одолела крутой каменистый подъем, скользкий от дождя, и, едва остановилась подле длинной мраморной лестницы, навстречу сбежал слуга с огромным зонтом, дабы гость не вымок, взбираясь по ступеням.