Скарлетт Томас - Операция «Выход»

– Я не уверена, что это безопасно, – говорит она.

– Возможно, к этому просто нужно привыкнуть, – откликается Шарлотта.

– Ты уверена, что нас не накололи?

– Уверена. Та парочка была абсолютно честной.

Джули думает о людях, продавших им фургон. Женщина, бледная и худая, с чайным полотенцем на плече, держала на руках младенца. У мужика была трехдневная щетина, пивное брюшко и мобильник на поясе. Он сказал, что, если они не возьмут фургон прямо сейчас, ему придется продать его некой даме из Мелдона, обещавшей вернуться за фургоном завтра, когда получит наличные в банке.

– Откуда ты знаешь, что они честные? – спрашивает Джули.

– Марк ремонтировал и перепродавал машины, помнишь? Мы с ним вечно покупали всякие колымаги. Волей-неволей вырабатывается своего рода нюх.

– На колымаги, что ли?

– Нет, тупица ты этакая, на честных людей.

– Как ты думаешь, Шантель понравится?

– Не поняла?

– Ну, строго говоря, фургон принадлежит ей.

– Да, она будет в восторге. То есть если ей нравится песня «Скуби-Ду».

– Ты уверена, что Машина Тайн [40]была оранжевой? По-моему, нет.

Шарлотта на минутку задумывается.

– Может, оранжевой с синим.

Сегодня все было весело: собрание комитета «Выход», потом Шантель, а теперь этот странный, сюрреалистический шоппинг-тур с Шарлоттой. Их чуть не выгнали из «Хоумбейс» за то, что они хохотали как ненормальные, пытались поднять на дыбы неуправляемую тележку для покупок и вообще слишком громко болтали о скафандрах, резиновых перчатках и шлангах. Теперь на улице темно, идет дождь, и Джули внезапно пронзают одиночество и ностальгия, будто она отчаянно хочет вернуться домой, но не может вспомнить, где он, ее дом. Что-то по-прежнему ее тревожит.

– Этот парень Вэй… какой он? – спрашивает она. Шарлотта пожимает плечами:

– Очень милый. Он друг мужа Джемаймы.

– Чьего мужа?

– Джемаймы. Одной моей подружки-хиппушки. Она ужасно прикольная. Мы познакомилась в йоговском приюте – я про него рассказывала.

Джули смеется.

– До сих пор не могу представить тебя в йоговском приюте.

– Почему?

– Не знаю. Может, все дело в слове приют.

– Как это?

– Приют подразумевает бегство от чего-то. Мне никогда не верилось, что ты такая – ну, знаешь, что тебе может понадобиться убежище.

– В смысле?

Джули чувствует, что ее мозг, как обычно, начинает логические выкладки: связи и уравнения шутихами вспыхивают в голове, превращая весь мир в математические формулы. И все же мыслит она четко и ясно.

– Слабость, – говорит она. – Все эти нью-эйджевские дела. Все это от слабости, так ведь? Приюты, жертвы… жертвы чьей-то жестокости, загрязнения окружающей среды, химической промышленности или еще чего… зависимость, одним словом. Сама знаешь, как себя ведут типчики из «Хрустального шара» – будто они умрут, стоит им случайно вдохнуть дым от одной-единственной сигареты или оказаться на расстоянии ментального контакта от мобильника или микроволновки. И все эти словечки типа «цельности». Почему бы просто не сказать «здоровье» или еще как-нибудь? Все это, блин, какие-то телячьи нежности, будто люди, которые этим увлекаются, слишком слабы и больше ничем не могут заниматься.

Шарлотта смеется.

– Ну да, отчасти так и есть, – говорит она. – Но можно заниматься йогой и не быть такой, как они. Если честно, мы так и скорешились с Джемаймой. В приюте жили и полные отморозки, и мы сбегали и тайком покуривали, чтобы хоть ненадолго избавиться от их общества. Однако с чего это ты так взъелась на нью-эйдж?

– Сама не знаю, – говорит Джули, включая поворотник и сворачивая направо, на Главную улицу.

– Ты же у нас обычно Мисс У-Меня-Нет-Мнения.

– Я знаю. Обычно я не говорю того, что думаю.

– Это не объясняет, почему ты вдруг взъелась на нью-эйдж, – замечает Шарлотта, скручивая сигарету на колене.

– Просто я беспокоюсь за Люка. Не хочу, чтобы он попал в лапы к какому-нибудь уроду. – Одна из передач заедает, раздается ужасный скрежет. – Господи Иисусе, – говорит Джули. – Эту махину так трудно вести.

– Остынь, детка. Все будет о'кей.

Фургон выравнивается, и Джули надеется, что казусов с передачей больше не будет.

– Ну, значит, эта Джемайма… выходит, с ней все в порядке?

– Да, она молодчина. Очень трезво смотрит на все эти вещи. Джемайма точно не урод.

– И вы собираетесь в Индию вместе?

– Ага. На самом деле я хочу остаться с ней и ее мужем в Уэльсе, пока не придет время ехать. Так что возвращаться тебе придется без меня.