Ларс Кристенсен - Цирк Кристенсена

— Вам нужен курьер? — спросил я.

Бельгийская королева снова посмотрела на меня.

— Тут надо поговорить с самим Финсеном.

Она кивнула на подсобку.

Я прошел мимо нее туда. В углу — плита. На столе — груды оберточной бумаги и старых газет, «Афтенпостен», сплошь «Афтенпостен». По стенам — штабеля белых упаковок с оранжевыми адресными карточками. Под зеркалом струился фонтанчик, единственное окно закрыто шторами.

В куче стеблей и листьев я остановился.

Человек, сидевший в кресле-вертушке спиной ко мне, очевидно, и был Сам Финсен. Тоже в халате, только в сером. Над его головой курился дым.

— Говори, я слушаю, — сказал он.

Голос сухой, нетерпеливый, будто он от рождения простужен, а родился задолго до изобретения микстуры от кашля.

Я опять спросил:

— Вам нужен курьер?

Некоторое время Сам Финсен молчал. Над головой у него по-прежнему клубился дым. Потом он жутко закашлялся. Плечи ходили ходуном. Наконец он успокоился и сказал:

— Вам? Я что, нынче во множественном числе? Как персона королевских кровей? А? Или у тебя в глазах двоится? Спьяну? Тогда ты в курьеры не годишься.

Он привел меня в замешательство. А замешательство напрочь выбивает меня из колеи. Мое замешательство и чужое злорадство. Поэтому мне захотелось уйти. Но перед внутренним взором — ведь так это называется? — как наяву предстал красный фендеровский «Стратокастер», и вместо того, чтобы броситься наутек, я шагнул вперед, прямо по стеблям и листьям, и в третий раз с тех пор, как за мной закрылась дверь «Флоры», спросил:

— Тебе нужен курьер?

На миг я засомневался: наверно, все-таки зря я обратился к нему на «ты», теперь пиши пропало. Но тут Сам Финсен вместе с креслом повернулся и пристально посмотрел на меня. Говорят, у садоводов зеленые пальцы, однако ж у Финсена пальцы были желтые, чуть ли не коричневые, притом на обеих руках, он не иначе как курил по две сигареты сразу, когда было совсем уж невмоготу.

Он затянулся малюсеньким — меньше не бывает! — окурком, всем лицом вдохнул дым.

— Ты где живешь?

— В Шиллебекке.

— В Шиллебекке? Шиллебекк — это целый континент, мальчик. Выходит, если клиент заказывает цветы, по-твоему, ему достаточно сказать, что их надо доставить в Шиллебекк? Или в Норвегию? Или в широкий мир? Пожалуйста, доставьте в широкий мир, второй этаж, направо? Да?

— На Август-авеню, — сказал я.

Сам Финсен долго смотрел на меня, улыбаясь одной половиной рта.

— На Август-авеню? Ты никак проверку мне устраиваешь? Да?

— Я просто сказал, где живу.

— Ты сказал, что живешь на Август-авеню.

— А ты не знаешь, где это?

Сам Финсен улыбнулся во весь рот.

— Да кто же не знает, где находится Август-авеню? Все знают. Вопрос в том, знаешь ли ты, где находишься.

Опять он привел меня в замешательство. А я терпеть этого не могу. Нечестный прием. Рука замешательства сжимается в кулак, а народу только того и надо — зажать тебя в кулаке.

— В магазине Финсена «Флора», — сказал я.

Он причмокнул губами.

— А как называется улица между Тинкерн и Бананом? [1] Тинкерн (официальное название Фрамнесхавен) — парк в Шиллебекке; Банан — фруктовый склад на набережной Юрднескайа, на стене которого нарисован огромный банан.

Я задумался, потом ответил:

— Набережная Страндпроменаден.

— Набережная? Ну-ну. А можно ли назвать набережную Страндпроменаден улицей? Нужен ли мне курьер, который думает, что Страндпроменаден — это улица? Будь это улица, она бы и называлась Страндгате. А Страндгате расположена совсем в другом месте. Разве так уж трудно понять?

— Нет.

Я уже шел к выходу. Получил пинка. Уволили меня, не успев нанять. Тоже своего рода рекорд.

Сам Финсен двинул за мной. Я было подумал, что он и впрямь наподдаст мне коленкой под зад.

— Как тебя зовут? Мое имя ты знаешь. Вот и я хотел бы узнать твое. Между прочим, вежливые люди обыкновенно представляются, мое-то имя большими буквами стоит на вывеске, верно?

Я остановился и назвал свое полное имя.

— Велосипед у тебя есть? — спросил он.

— Есть. «ДБС». С надувными шинами.

— Когда можешь начать?

Я обернулся:

— Что?

Сам Финсен нетерпеливо шевельнул пальцами и бросил окурок в вазу, где громко зашипело, будто там пряталась злющая оса.

— Ты плохо слышишь? Хорош курьер — еще и тугой на ухо! Мне что же, каждый вопрос дважды повторять? Когда можешь приступить?

— Завтра, — ответил я.

— Плачу крону с букета в округе Осло-два, а, к счастью, большинство клиентов живут именно там. Севернее Адамстюэ, западнее Хоффа и восточнее Западной дороги — полторы кроны. Чаевые можешь оставлять себе. Согласен?