Владимир Борода - Беглецы в Бесконечность

А за окном рассветало утро первого апреля.

МОСКВА.

Директор ФСБ, как всегда! поднял свой вовсе не тяжелый взгляд на закончившего доклад Георгия Сергеевича и отметив новый и отличнейший (снова новый, вот сука фарцовочная!!!) костюм кандидата на похороны с салютом. Как его там, Стиляга что ли, стоял скромно и тихо перед столом своего шефа и диссидентски размышлял — на пенсию тебя отправить бы. Может попробовать с американскими товарищами какую-нибудь херню против директора замутить… Да, надо же, Наследника какие-то сволочи охраняют…

— А это не шутка, все же сегодня первое апреля? -

директор ФСБ встряхнул принесенной этим козлом, фарцовщиком сранным, расшифрованной телеграммой из Праги. Да и вообще — пора с говном кончать, из фарцовщика и спекулянта офицера не вылепишь, ну как из говна пулю… Салют над могилкой, хорошо что эта сволочь не жената — на пенсию вдове тратиться не надо, хе-хе-хе…

— Да нет, что вы, господин генерал, во всем есть мера. Наследника действительно охраняют неизвестные нам силы. И очень плотно охраняют. Если не переходить на силовые методы, то в ближайшее время подход невозможен…

Директор ФСБ требовательно махнул рукой. И этот кандидат на похороны с салютом исчез за толстой дверью. Ну что же, для начала надо позаботиться о нем… И господин директор ФСБ нажал кнопку и негромко произнес:

— Иванова ко мне. Срочно.

Секретарь мгновенно отозвался:

— Господин директор, Иванов в приемной. Впускать?

— Всех впускать, ни кого не выпускать! -

пошутил старой чекистской шуткой директор и зло усмехнулся. Как говорил основатель нашего государства В.И.Ленин — любишь кататься, люби и саночки возить. Поносил шкуру офицера госбезопасности, а теперь пора и расчитаться…

В кабинет неторопливо, с чуством собственного достоинства вошел майор Иванов, руководитель особого отдела ФСБ. Вошел, молча поздоровался наклоном головы, уселся в кресло возле стола, так и не предложенное Стиляге, и уставился пустым взглядом светло-голубых глаз в неизвестность. Директор ФСБ, будучи оперативником в молодости, ни раз смотрел смерти в глаза. Но даже ему от этого взгляда было немного не по себе, он оглядел майора Иванова как диковинку, секунду помедлил и отдал приказ, протягивая одновременно и письменный вариант:

— Стиляга болен. Его нужно полечить. Болезнь неизлечима. Вопросы есть?

— В какой срок требуется уложиться и будет ли вскрытие, господин директор, -

скрипучим голосом спросил майор Иванов.

— До завтра. Вскрытия не будет. Диагноз придумайте сами. Похороны со всеми почестями. И с салютом, -

лицо директора ФСБ осветилось улыбкой. Лицо майора Иванова осталось пустым и холодным.

— Слушаюсь, господин директор. Разрешите идти?

— Да.

Директор ФСБ остался наедине со своими мыслями. Сроки поджимали, эти суки в Австралии придумали какой-то срок для принятия наследства, то ли дело в США, хоть через тридцать лет прийди, если других наследников нет, и получай… А тут… Нужно неординарное, гениальное, неожиданное решение для осуществления подхода к Наследнику с целью склонения его поделиться частью наследства с российским государством. Во как умею, удовлетворенно закончил внутренний монолог директор ФСБ и любящий отец трех детей. А скоро и дедом стану, директора ФСБ залила нежность к беременной дочке Даше, Дашеньке… Да, надо позвонить домой, что бы черный костюм приготовили и попросить референта написать надгробную речь. Краткую, пару страничек…

Директор ФСБ подошел к окну, как в фильмах, на подоконнике сидела черная ворона и вопросительно смотрела на генерала круглым глазом. Внизу за стеклом лежала Москва, весна и Родина. Правильные таблетки выписал доктор, срать хочу как по часам, хорошо так подумалось директору и он ринулся в туалет.

ПРАГА.

Над городом Прага гремел первый весенний гром. С неба лило как из ведра, кубометры воды гремели по крышам Центра, грозя смыть его с поверхности демократической Чехии. Но хипам дождь не был страшен — во главе со Слави и Диди, раздевшись догола (еще одно нарушение общепринятых правил!!!) скакали по лужам под потоками почти в полном составе все проживающие в Центре и на этот момент оказавшиеся в гостях. Скакали, орали на разных языках что-то языческое, радостное, одним словом хипня веселилась и оттягивалась в полный рост. Не скали только двое — Алекс и Роман. Первый мудро смотрел на происходящее неиство с высоты своих прожитых лет и чувствовал какую-то ну не старость, не усталость, а… ну мудрость что ли, ну как-то в голове у Алекса не укладывалось — вот так вот скакать голышом под струями скорей всего холодного дождя, размахивая яйцами и приком под взглядами молодежи что ли… Но скорей всего просто было лень снимать штаны и неохота лезть под дождь. Ну а Роман — он что маленький, ему двенадцать уже! пусть дади с олд хипами скачет. А ему и из окна видно — Роман презрительно сплюнул вниз, в дождь.