Ромен Гари - Повинная голова

— Кон! Что с тобой?

Кон с изумлением смотрел на крохотный, не больше рисового зернышка, круглый кусочек металла. У него не было ни малейшего представления, что это такое. Одно он понимал ясно: невзирая на его двухлетние старания освободиться от мира и от самого себя, очиститься, причем не только в физиологическом смысле, предмет, только что извлеченный им из собственного зада, не был ни миром, ни им самим, хотя ему тут же вспомнились бессмертные слова Гамлета: «Я мог бы замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства» [45] Цитируемая реплика Гамлета в переводе М. Лозинского полностью звучит таю «О боже, я мог бы замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства, если бы мне не снились бурные сны». .

Меева осторожно потрогала загадочный предмет.

— Что это за железка, а, Кон?

— Что бы это ни было, раз она оказалась там, значит, я ее проглотил и…

Он пристально вгляделся в кусочек металла. Ужас шевельнулся в нем. Он побледнел.

— О господи! — прошептал он, едва не лишившись чувств.

Он выбежал из хижины, схватил кокосовый орех и. положив шарик на камень, разбил его, орудуя орехом как молотком. Ему хватило одного взгляда. Перед ним был микроскопический передатчик УКВ, своего рода рыболовный крючок современных спецслужб, который они ухитряются дать заглотать тому, кого боятся упустить. Эта электронная дрянь испускала волны на три километра, а то и дальше. Гады, они наловчились засовывать микрофоны в маслину из мартини, вставлять «жучки» в стены…

Они нашли его. Они знают, кто он такой. Вот почему сам губернатор не удержался и приветствовал его.

Но кто, где, каким образом заставил его проглотить это проклятое чудо техники?

На миг у него мелькнула действительно непереносимая мысль, он бросил подозрительный взгляд на Мееву, но в ту же секунду догадался.

— О дьявол! — взвыл он. — Конфеты! Чертов монах! Легавый!

Кон кинулся в дом и схватил коробку конфет, которую ему оставил Тамил: он приносил их каждый раз, когда появлялся на полуострове. В коробке оставалось еще около двадцати штук.

Кон взял одну и ударил по ней орехом — электронные внутренности крохотного передатчика вывалились на камень. Кон хотел сесть, но у него подкосились ноги, и он потерял сознание.

Человек, чье имя было не Виктор Туркасси, хотя именно так он зарегистрировался поза-вчера в гостинице, сидел в пижаме на краю кровати и, стуча зубами, пытался надеть носок.

Его знобило, руки тряслись, нога никак в носок не попадала, а тому, кто должен был через час или два стрелять из револьвера, это не сулило ничего хорошего. Последние тридцать восемь часов он пролежал под одеялом с температурой сорок один, не решаясь даже позвонить и попросить чаю, потому что боялся в бреду сказать лишнее. Он подхватил малярию в Северном Вьетнаме, где провел некоторое время на рисовых полях, выполняя особое задание, но скрывал это от начальства, потому что никто не стал бы посылать за границу агента, способного в любой момент начать бредить, а человек, которого звали не Виктор Туркасси, не собирался доживать остаток дней кабинетной крысой.

Ему удалось наконец натянуть носки и одеться: филиппинский чесучовый костюм, калифорнийская рубашка в цветочек и соломенная шляпа, купленная в Вайкики [46] Вайкики — туристский пляж в Гонолулу. , где он недавно провел три месяца, занимаясь оздоровлением агентурной сети, в которую просочились китайцы. По этой части он был асом. После ареста полковника Абеля в США он в одиночку произвел зачистку в организации, которую ФБР и ЦРУ уже практически держали в руках. Человек, которого звали не Виктор Туркасси, знал себе цену, и его оскорбил приказ вылететь на Таити с заданием, напомнившим ему времена, когда он был простым исполнителем. Расшифровав радиограмму, он впал в раздражение, повинное отчасти в приступе малярии, задержавшем выполнение приказа на два дня. Разумеется, его выбрали только потому, что он находился в тот момент в Гонолулу и оказался единственным свободным агентом в регионе. Но он уже лет восемь не держал в руках оружия и даже не носил его при себе: все такого рода дела давно перешли к его подчиненным. И вот теперь он сидел на кровати и собирал американский кольт из множества частей и деталей, рассованных по карманам и по разным углам чемодана. Руки все еще дрожали, и он десять минут прилаживал пружину затвора. Многообещающий результат! Придется стрелять в упор: в таком состоянии он мог не попасть в человека с трех метров.