Ольга Лукас - Тринадцатая редакция

– Это твой крест, – развёл руками Дмитрий Олегович. – И ты, как истинно русский герой, должен смиренно его влачить. Хайр, кстати, тебе очень идёт, придаёт всему облику такой небрежно-отстранённый вид. Вернее, будет придавать, когда ты сбреешь с лица эту ужасную поросль и переоденешься хотя бы в тот аляповатый халат с драконами, который ты носил в мой прошлый приезд.

– Халат, любезный друг, я отдал тебе. Тогда он почему-то не казался тебе аляповатым. А ты его, наверное, оставил в первом же гостиничном номере?

– Нет, подарил какой-то славной проститутке. Ну, не знаю, купи себе другой халат. Давай я куплю тебе халат, или не халат, а наоборот – пижаму; ну или, скажем, обычный, строгий костюм – понимаю, что это скучно и совсем не революционно, но мне стыдно рядом с тобой находиться, понимаешь? А если мне стыдно, то другим каково? Ты хотя бы стираешь иногда это рубище?

– Разумеется. Домработница следит за этим.

– Узнаю старого друга! Ты и на баррикады с домработницей полезешь? Чтобы, значит, если рубашечку чей-то чужой кровушкой забрызгаешь, было кому её моментально почистить?

– Узнаю старого друга! Когда я буду умирать у тебя на руках, ты тоже будешь надо мной издеваться?

– У меня на руках ты умирать не будешь, – серьёзно ответил Дмитрий Олегович. – Я уж постараюсь на этих самых руках дотащить тебя до реанимации. А потом сделать всё, чтобы ты не умер. Но до этого, кажется, ещё далеко, поэтому вернёмся к твоему новому имиджу. Что бы ты ни носил, как бы тебя ни называли твои товарищи по партии – хоть Велеславом Храбрым, хоть Мудромыслом Сильномогучим, – а для меня ты был и останешься Джорджем. Я уже привык к этому парню и не хочу знакомиться с каким-то подозрительным незнакомцем. Не доверяю я товарищу Егорию, ты уж меня прости.

– Тогда нам не о чем разговаривать.

– Хорошо. Значит, я обрею тебя молча.

– Сударь, я сейчас охрану вызову.

– И велишь выпороть на конюшне, да? Или сразу затравишь ручными медведями? Слушай, ты определись сначала, кто ты у нас есть – человек из народа или благородный господин, а то у меня в глазах рябит. Впрочем, это, возможно, от голода.

– Ой, ты же с дороги, правда, – спохватился Джордж. – Ну-ка, давай мы сейчас прокрадёмся на кухню и спросим там у ребят, что они нам сегодня предложат.

К вечеру борода была торжественно сбрита, на смену «рубищу» пришли джинсы и футболка без каких-либо надписей, но Джордж оставил за собой право поддерживать «Народный покой» не только морально, но и материально. Знал бы его папа, на что идёт часть доходов от ресторана, – приехал бы и прикрыл эту лавочку.

Ещё через несколько дней, прогуливаясь по коридорам Мутного дома в поисках лёгкого носителя, Дмитрий Олегович наткнулся на одного из лидеров «Народного покоя». Тот отстал от своих товарищей, отправился на поиски ближайшего туалета и заблудился в лабиринте расходящихся коридоров. Господин Маркин вызволил его из затруднительной ситуации и помог выбраться из здания. По дороге Костыль успел пожаловаться на безденежье и на должников, которых бьёшь-бьёшь, а всё без толку, денег у них от этого не прибавляется. Шемобор решил, что это, должно быть, знак, и пообещал народопокойцу исправить ситуацию: если тот будет столь любезен, что познакомит его хотя бы с одним должником. Когда дело касалось прибыли, Костыль забывал все свои мелкие уголовные замашки и в самом деле становился неимоверно любезным. Разумеется, товарища Егория в свои планы они посвящать не стали.

Подписав договор с беднягой-студентом, Дмитрий Олегович пожелал себе больше никогда не иметь дела с этими громилами и отправился в «Квартиру самурая». Обнаруженный в своём кабинете Джордж был практически европеизирован. Ничего в нём уже не надо было менять – только следовало всё же отучить пить самогон среди бела дня.

– Присоединяйся или проваливай, а кайф не ломай, – сказал владелец модного ресторана, опрокидывая рюмашку и закусывая хрустким огурцом.

– Кайф – это разве русское слово? – невинно поинтересовался Дмитрий Олегович.

– А ты не задумывайся. Наливай и пей, – заявил Джордж. – Гнал я, лично. Рецепт из Википедии взял.

Так, начинается, старый друг снова хочет втянуть его в запой. На этот раз не бывать тому, потому что… ну, попробовать-то эту… википедиевку… хотя бы можно?

День клонился к вечеру, на улице уже достаточно стемнело, а Маша всё не звонила. «Интересно, почему меня это так беспокоит? – недовольно размышлял Дмитрий Олегович. – Вас это беспокоит, доктор? Вы хотите об этом поговорить?» Но поговорить с самим собой ему в этот раз не удалось. В отдельный кабинет, в котором они с Джорджем неспешно дегустировали в самом деле очень удачный истинно народный самогон, не то чтобы вбежал или ворвался – не того уровня заведение, – но всё же излишне резво вошел один из менеджеров.