Ольга Лукас - Тринадцатая редакция

«И, безусловно, выберешь меня, мой верный друг. Потому что сила привычки победит всё, даже – а что даже? Неужели моя дорогая сестрёнка пробудила в этом холодном сердце – да что только в нём можно пробудить?»

«Если бы ты знал, как мне надоело выбирать. Хочу и мёду, и сгущенного молока. И с хлебом, да, обязательно с хлебом. Два батона булки, каравай ржаного и целый поднос сдобной мелочи!»

«Хочешь – возьми. Или даже закажи, у тебя же такие понятливые официанты».

– Йоран, Димсу, закрывайте дверь и слушайте меня! – прервала этот безмолвный диалог стремительная Анна-Лиза.

– Что такое? У тебя закончились деньги, и ты сбежала из своего пансиона? – удивился Дмитрий Олегович.

– У меня денег – вагон! И поэтому мне срочно нужно сменить имидж. Покрасить волосы в радикальный натуральный цвет и одеться скромницей. И ещё – надо отогнать в какое-нибудь чертовски надёжное место мой автомобиль, а то они и его могли видеть. И арендовать в обмен что-нибудь незамудрёное.

– Умница, девочка. И ты прямо вот на этом самом автомобиле приехала сюда, – лениво похлопал в ладоши Дмитрий Олегович. – Уже можно ложиться, сейчас будут стрелять?

– Да пока они меня найдут – джип уже будет в гараже. Ну, Йоран, сможешь спрятать моего горделивого скакуна? И вызови сюда стилиста.

– Ничего, что у меня завтра дела? – ядовито поинтересовался Джордж.

– Ничего, у меня тоже завтра дела, – безмятежно откликнулась Анна-Лиза.

– Ну что ж, а поскольку у меня завтра дела деловее прочих, – важно заявил Дмитрий Олегович, снимая пиджак со спинки стула, – я пойду немного прогуляюсь перед сном. Посмотрю, как разводят мосты, если их всё ещё разводят. А если вас тут насмерть не убьют и не застригут все эти стилисты, то увидимся, может быть, за завтраком. Жить, я так понимаю, ты теперь будешь у Джорджа?

– Ну, а где ещё? Йоран, ты не думай, я буду платить за жильё как за самую пятизвёздую гостиницу. Я не приживательница какая-то, просто мне так удобнее.

– Из вежливости ты могла бы спросить, как будет удобнее Джорджу, – заметил Дмитрий Олегович, поднимаясь с места и неторопливо застёгивая пиджак.

– Если уж ему совсем неудобно – он меня выгонит, – обезоруживающе улыбнулась Анна-Лиза. – Правда, Йоран, ты меня выгонишь?

– Да не выгоню я тебя, ну о чём ты говоришь? Сейчас попрошу отогнать твой джип в один подземный гараж, там и без того много подозрительных тачек. Кстати, что-то подсказывает мне, что достаточно будет его просто перекрасить. Стилиста я тебе не обещаю, но хорошего парикмахера, неразговорчивого, позову. Остальное было бы целесообразно сделать завтра.

– Кстати, тебе бы тогда тоже не мешало чуть-чуть поменять причёску, я знаю, как тебе будет лучше.

– Посмотрим.

– Чтобы посмотреть – надо сперва постричься!

– Я сказал – посмотрим.

«Какие же они забавные! – с умилением думал Дмитрий Олегович, покидая эту очаровательную парочку. – Кажется, я теперь понимаю, зачем люди заводят детей. Но ведь детей сперва надо дорастить до такого состояния, чтобы они развлекали уставшего от трудовых подвигов родителя своими безобидными шалостями. А если детей буду растить я – то они вместо того, чтобы развлекать меня своими шалостями, научатся быстро бегать и тут же убегут из дома. Которого у меня всё равно нет».

Каждое утро Наташа и Константин Петрович сортируют корреспонденцию, доставленную по электронной почте, факсу, телеграфу, телефону, с курьером, с почтовыми голубями и таинственно возникшую непонятно откуда. Вернее, Наташа сортирует, а Константин Петрович стоит неподалёку и даёт ценные указания. Потом забирает два-три действительно важных конверта и отправляется к себе, а Наташа – пока никто не видит – превращает невостребованные письма, документы и уникальные деловые предложения в маленькое деревце, которое благополучно укореняется в ближайшем дворе или скверике. Этому трюку Наташу научил сам Даниил Юрьевич и попросил держать сие умение в секрете. Вообще-то начинающим мунгам такое могущество не полагается по статусу. Но уж больно жалко выбрасывать целые пачки бесцельно загубленной бумаги, тем более что деревьев в Петербурге не так уж и много. Побольше могло бы быть, если честно, особенно в центре!

Но на этот раз Наташе не удалось заняться озеленением давно намеченного дворика сразу же после разбора корреспонденции, потому что Константину Петровичу срочно понадобилось выговориться. Это старая игра, которой его обучили на одном из деловых, а может быть, личностных тренингов: Наташа затыкает уши и кивает, а он бранится вполголоса, ругается, может и про неё саму что-нибудь обидное сказать, а потом постепенно успокаивается, затихает, делает рукой знак, что он уже в порядке, благодарит референта и уходит в свой кабинет как ни в чём не бывало.