Ирина Лобановская - Лондаколор

- Все такая же телка! - махнула рукой Лариса.

- А что поделывает мэр? Ты выклянчила у него отпуск? - продолжала осторожно допытываться Тося.

- По-прежнему сидит сиднем с утра до ночи у своей коровы Геннадьевны! - заявила сестра. - И на его отпуск мне наплевать!

- Что это у тебя все только телки да коровы?! - возмутилась Тоня. - В стаде жила?

- Провинция! - равнодушно разъяснила Лариса. - Глухая и темная! Но рвущаяся к свету. В виде разных конкурсов. Там-то я и победила... Не суть...

Неожиданно Лариса опустила голову, и Тося заподозрила, что до слез осталось четырнадцать секунд.

- Эх, Тоня, - жалобно сказала Лариса, - я не знаю, что мне теперь делать с этой дурацкой королевской короной, со своей красотой и самой собой! Я не знаю, куда мне деваться... Но оставаться там я больше не могу. А Тарас пропал безадресно через два месяца после своего приезда... Это было давно... Отправился бродить по свету дальше в поисках своей затерявшейся королевы. Искать его бесполезно, да я ему и не нужна вовсе. Эх, Тося...

Когда они встречались ладонями и сталкивались взглядами, когда пальцы Тараса случайно сплетались с Ларисиными, ее сердце начинало утверждать, что такого никогда не было и больше не будет, что он - именно он! - наконец пришел. Это очевидность.

Но Тарас всегда стремился в далекие дали, уставая бесконечно крутиться среди обычной береговой и городской жизни, чужой и странной, необъяснимой изначально и не ставшей ни на миллиметр понятней с течением лет. Наоборот, все запутывалось круче и сложнее. А он продолжал искать...

- Все это очень спорно, - сказала мало что понявшая Тоня, с которой сестра подробностями своей жизни раньше никогда не делилась. - Тарас, значит, пропал, а ты стала королевой уже после его исчезновения, под завязку, но вроде бы ради него... Здесь все стоит на своих местах. Кроме Тараса. И куда делся этот твой знаменитый на весь город и богатый ухажер Дутиков? Ты мне когда-то писала о его серьезных намерениях.

- Семен-то? - Лариса горько и внезапно хрипло, вульгарно, не по-королевски хохотнула. - Да никуда он не делся! По-прежнему охмуряет бабье и иногда вдруг снова появляется в мэрии с цветами, чтобы сделать мне очередное предложение. Неостываемый! Ждет, когда я превращусь в настоящую старуху, от которой начнут в ужасе шарахаться трамваи, и тогда, наконец, в отчаянии соглашусь принять его руку и сердце. Эх, Тося...

Тоня внимательно оглядела сестру.

- Ну, этого ждать ему, видимо, придется очень долго! - справедливо заметила она. - А зачем ты приехала в Москву? Только не подумай, что ты мне будешь мешать. Места всем хватит! У детей своя комнатенка имеется, выделю тебе третью, живи, сколько хочешь! Но что дальше?

Лариса судорожно сцепила пальцы. Смешно сказать, но у нее не было ни одного мужчины. Она сберегла свою никому не нужную девственность до тридцати лет и теперь не знала, куда с ней деваться. Просто дура! Тридцатилетняя девица в двадцать первом веке, сохранка в наше распустившееся пышным цветом торопливое время - это смешно!

- Я не знаю... - прошептала она. - Сначала закажу свой портрет у староарбатского бродячего уличного художника...

Тося согласно кивнула. Портрет - это обязательно. Но для кого?.. Сестрица явно растерялась перед своей дивной красотой.

Тося услышала вечером по радио знакомый и близкий голос политического комментатора и решила позвонить бывшему любимому.

- Максик, - сказала она, прижимая трубку ко рту, чтобы не услышали домашние, - это я, Тося... Ты знаешь, у меня сестра - королева красоты...

- Допрыгалась! - мрачно процедил сквозь зубы Максик.

- Кто? - не поняла Тоня. - Она или я?

- Обе двое! - заявил Макс и иронически хмыкнул. - Хотя с твоими нынешними габаритами, мадам, в затяжном прыжке легко проломить земную твердь!

Тоня вздохнула и с ненавистью осмотрела свои ноги и живот.

- Как же быть? - спросила она.

- Не прыгать! - меланхолично порекомендовал Макс. - Пока снова не похудеешь.

- Да я не об этом! Как мне быть с сестрой? Куда теперь девать ее красу несравненную? Она ведь именно с ней ко мне приехала. Отягощенная, как пузом! У меня голова уже закипела от напряжения.

- А что, она действительно так хороша? Ты не завираешь? - вдруг проявил Макс нездоровый интерес. - Или провинциальная золотая рыбка на местном безрыбье? Хорошо вошла в королевский образ и никак не хочет оттуда выбираться?

- Хороша! Очень убедительная! Как первый апрельский ландыш! Боюсь, засидится в красавицах. Ей уже тридцатник, - с тяжелым вздохом поделилась Тоня. - Вылитая Быстрицкая в молодости. "Тихий Дон" помнишь? Или ты его не смотрел? Все больше увлекаешься стрелялками-гонялками-раздевалками? Теперь это модно.