Давид Гроссман - С кем бы побегать

Она вдруг разревелась. Тамар, изумленная столь стремительным переходом от смеха к рыданиям, подскочила к ней, стала гладить жесткие крашеные волосы.

— Шели, — прошептала Тамар, но та прервала ее:

— И вот еще глянь: даже имя, да? — Она громко высморкалась. — Это мамочка меня так обозвала, чтобы каждую минуту напоминать мне, что я не своя, что я — ее. [46] «Шели» на иврите означает «моя». Понимаешь?

Тамар гладила ее, обнимала, шептала, что она еще как своя собственная, что таких щедрых и добрых еще поискать. Но Шели не желала слушать.

— Ладно, чего это с нами? — внезапно сказала она. — Может, сделаем такой столик, как у Йоси Саяса, [47] Известный израильский радиожурналист, ведущий популярной «исповедальной» передачи. для сбора подписей? Значит, договорились: ты и думать забыла в него влюбляться. Тут есть несколько кандидатов в тыщу раз более подходящих, можешь мне поверить. Некоторых я на себе опробовала.

— Не волнуйся, — улыбнулась Тамар. — Я в него не влюблена. Я с ним только пою.

— Ну да, — рассмеялась Шели сквозь слезы. — Это называется «петь».

— Если бы у меня тут была подушка, я бы в тебя швырнула!

Тамар ожидала в ответ раскатистого смеха, но сперва наступила короткая пауза, а потом Шели наставительно сказала:

— Всякие подушки — это вроде мамочкиной глазуньи. Изъято из словаря.

После чего упала на матрас и заснула.

Тамар не могла спать. Не из-за того, что услышала про Шая, и не из-за того, что узнала о кабальной системе Пейсаха. Нет, резанула ее невинная фраза: «Я уже давно заприметила, что между вами чего-то есть», напомнила о том, чего она была лишена и от чего сама бежала, и ее сердце сжалось от боли, это самое сердце по-настоящему болело, так хотелось ей в эту минуту, чтобы был на свете кто-то один-единственный, может даже парень, да-да, парень, не шестидесятидвухлетняя монашка и не Лея, примерно ее возраста, чтобы можно было сказать о нем и о ней: «Я уже давно заприметила, что между вами чего-то есть».

«Выкинь ты из головы на фиг этого твоего Идана-Шмидана! — тут же произнесла у нее в голове Леи, будто только и ждала подходящего момента. — Забудь уже его, и дело с концом! Он мизинца твоего не стоит».

Тамар натянула на себя шерстяное одеяло, припомнила последний разговор с Леей о любви.

— Нет, не прерывай меня! Дай мне хоть раз в жизни сказать!

— Вообще-то ты беспрерывно говоришь, — улыбнулась Тамар.

— Ты, вот что… твоя ошибка в том, что ты ищешь себе парня, чтобы тоже был по части искусства, верно?

— Предположим.

— А зачем тебе еще один вроде тебя, скажи-ка мне? Что это за блажь такая? Тебе и взаправду нужен еще один чокнутый? Нет, тебе, наоборот, нужно… знаешь, кто тебе нужен?

— Кто?

Тамар едва не рассмеялась под одеялом.

— Тебе нужен мужик с сильными руками, — объявила Лея. — А знаешь почему?

— Почему?

— А чтобы не дрожали они у него. Чтобы поднял он свою сильную ручищу, а она не тряслась. Вроде как статуя Свободы, поняла? Но без этого мороженого американского, только раскрытая рука, и тогда ты… — Лея подняла свою квадратную, шершавую, с обгрызенными ногтями ладонь и поболтала ею в воздухе. — И тогда ты издали, из любого места на свете увидишь эту ручищу и поймешь, что можешь смело присесть и маленько отдохнуть. Поняла? — Ох, Лея…

На следующий день Шели не ночевала в их комнате. Не появилась она и через день. Ничего особенного в этом не было, Шели могла застрять в отдаленном городе. Но вечером Тамар вдруг так по ней соскучилась, что спросила кого-то в столовой, не видал ли он Шели. Тот взглянул на нее так, словно она прилетела с Марса.

— Ты что, не слыхала? Вчера утром она смылась с этим, с пилильщиком. До сих пор не вернулась.

Новость Тамар потрясла. И не только новость, но и то, что Шели ни словом не намекнула ей об этом накануне.

Весь день курсировали самые разные слухи. Шели видели в Ришон ле-Ционе с этим парнем. Шели видели в баре «У негра» по дороге на Эйлат. Один из бульдогов, сопровождавший трио акробатов, видел ее, но она была в компании с эйлатской шпаной, и он побоялся сунуться к ним. У нее даже хватило наглости подойти к акробатам, похихикать с ними и передать привет Пейсаху и компании. Парни рассказали, что она выглядела совершенно обдолбанной. За ужином Тамар подсела к одному из акробатов, и он вспомнил, что Шели велела передать ей особый привет. Ей и Динке. Тамар попросила пересказать все подробно.

— Да чего говорить-то, — пожал он плечами. — Шели отрывается по полной…