Бернар Вербер - Зеркало Кассандры

Я могла бы даже описать лица раненных взрывом людей.

Значит, я предупреждала об опасности, которая не существовала?

Да еще хотела, чтобы ради спасения людей бомжи ушли со свалки. А если бы они так и сделали, а в результате ничего бы не произошло? Вот это было бы еще хуже.

Я бы стала посмешищем.

О чем они меня спросили?

«Кто ты, малышка?»

Если бы они знали…

Если бы я сама знала…

Надо их немного успокоить. Иначе они не оставят меня тут надолго. А я так хочу остаться здесь, вдали от «нормальных» людей.

Давай постарайся, слова должны найтись.

Все собираются вокруг Кассандры.

— Я пришла из школы «Ласточки».

— Где ты родилась? Как жила раньше? — спрашивает Фетнат.

Она умолкает. Все терпеливо ждут.

— До «Ласточек»? Был теракт.

— Какой теракт, девчушка?

У нее сжимается горло. На этот раз не образы из сна, а настоящие воспоминания возникают в ее памяти.

— С папой и мамой. Мы поехали на «Набукко», представление оперы Верди с итальянским оркестром у подножия пирамиды Хеопса, в Египте.

— Не люблю я оперу, — перебивает ее Ким, которого никто ни о чем не спрашивал. — Я рок люблю.

— Да заткнись ты, Маркиз! — говорит Орландо. — Давай рассказывай дальше, девчушка.

Кассандра, глядя куда-то вдаль, продолжает:

— Хор рабов в тот момент зазвучал громче. Музыка становилась все более мошной. И…

Она застывает с приоткрытым ртом. Потом произносит:

— Мне вдруг неожиданно захотелось в туалет. Я поднялась, пробралась через ряд и пошла в туалет, который находился в стороне. Когда я вернулась, я…

Ее охватывает дрожь.

— Что?

— Я увидела взрыв.

Она умолкает и опускает глаза. Группа бомжей не решается нарушить молчание. Она набирает полную грудь тошнотворного воздуха и продолжает:

— Они установили бомбу под сценой.

Она опускает голову. На ее лбу блестят капельки пота.

— У меня отказали барабанные перепонки. Словно из легких разом выдуло весь воздух.

— Да, это воздействие взрывной волны, — объясняет Орландо, который, кажется, хорошо знает, о чем идет речь. — Тебе еще повезло, что все случилось под открытым небом…

— В уши словно воткнулись сотни иголок, легкие горели, ноги стали ватными. Появилось огненное облако. Голову охватила такая боль, словно через мозг прошел разряд электричества. Я потеряла сознание…

Она опускает ресницы.

— Потом…

Все ждут.

— Потом… наверное, много времени спустя, я пришла в себя. Помощь еще не приехала. Не было ни врачей, ни медсестер, ни полиции. Только огромное облако дыма и люди, открывавшие рты, словно рыбы на берегу. Они двигались, но вокруг была полная тишина. Я оглохла.

Она снова прерывается и сглатывает слюну.

— Я встала на четвереньки и поползла в дыму между трупами. Я чувствовала отвратительный запах обуглившейся плоти. Потом вдруг слух вернулся ко мне. Я снова слышала, и слышала страшный крик. Люди, которые открывали рты, на самом деле кричали. Вопили все. Крики, крики… никогда этого не забуду.

Кассандра умолкает. Когда она заговаривает снова, ее голос звучит бесстрастно, он лишен всякой выразительности.

— Я бегала среди распростертых тел. В конце концов я их нашла. Своих родителей. Их разорвало на куски. Я не знала, что делать, и стала соединять части их тел. Мне казалось, что нужно делать это.

— Черт, как в легенде про Осириса, — замечает Ким. — Там девушка в Египте ищет части тела своего любимого, чтобы собрать их, как пазл.

— Заткнись, Маркиз! Дай ей договорить. Продолжай, малышка, мы слушаем тебя, — нетерпеливо говорит Орландо.

— Я сидела рядом с их телами и ждала, что будет дальше. Помощь приехала не скоро. Меня отвезли в больницу. И накачали транквилизаторами.

Наступает долгое молчание. В глазах Кассандры нет слез, они блестят от боли.

— Потом появились сотрудницы социальной помощи, и меня поместили в школу «Ласточки». Там я жила несколько лет. Но мне там не нравилось. Оттуда я и сбежала.

Орландо с понимающим видом медленно качает головой:

— Вот почему девчушка видела во сне взрыв. Она потеряла родителей во время теракта. Ей везде теракты и чудятся. Известная вещь, называется ПТС, посттравматический синдром. В легионе об этом рассказывали. Люди, пережившие шок во время войны, постоянно видят во сне травмировавшие их сцены. Им кажется, что все это происходит в действительности. Ветеранам вьетнамской войны такое тоже знакомо.