Бахыт Кенжеев - Плато

Неужели никто больше не видит луча прожектора? Может быть, еще удается различить его - с большой высоты, скажем?

Вряд ли, вряд ли! Весь центр города в последние годы покрылся новыми, с иголочки, небоскребами, но они отданы под конторы, окна которых уже давно темны. А если и остался кто, например, в золотисто-розовом Доме Кооператора, то смотрит он не в окно, а на экран компьютера, заряженного бухгалтерской программой. И в парке на Королевской горе некому стереть мокрый снег с объективов платных бинокуляров, устремленных на панораму городского центра.

Со Снежного берега, лежащего за горой, застроенного унылыми добропорядочными зданиями на дюжину квартир каждое, и в ясную-то погоду не увидеть ни прожектора, ни креста.

А что же река, хозяйка стихии, родственной свету ночного луча? И не надейтесь. Нашей реке безразличен и свет со штаб-квартиры Королевского банка, и сам банк, да и город, по совести, тоже. Вот и сейчас, не улыбаясь, не хмурясь, огибает она огромный остров, на котором расположено человеческое поселение, минует пустой увеселительный парк, проносится мимо сгоревшего павильона давно закрытой всемирной выставки на островке Святой Елены, обегает, вскипая, опоры ажурных мостов, и покачивает самоходные баржи, готовые принять в свои недра первосортную пшеницу со степного запада.

Уже лет десять, как построили в городе небольшой участок набережной, расчистив полосу земли от складов, элеваторов, железнодорожных путей и сомнительных магазинчиков. На бывших пирсах теперь стоят небольшие кафе, в одном из складов - добрая сотня сувенирных и антикварных лавок, в другом - выставка достижений науки и техники. В июне над рекой гремят фейерверки, толпы на набережной завороженно ахают - тогда и река нехотя оживает, отражая астры и хризантемы пороховых взрывов в звездной пропасти.

Но ранней весной, в ледяном полусне, она река отворачивается от города, лениво размышляя о его торговой и транспортной корысти. Лишь подвыпившие иностранные моряки, прислоняясь жаркими лбами к стылой поверхности иллюминатора кают-компании, дивятся спокойной мощи реки, и вспоминают, что океанским судам удается без всякого лоцмана подыматься по ней еще на несколько сот километров, до самых Великих Озер.

Между тем снегопад не утихает.

Ветки кленов и вязов поскрипывают под тяжестью снежных хлопьев.

Ночной дежурный городской управы вызывает из памяти компьютера список снегоуборочных компаний и шоферов, готовых к ночному вызову.

Кое-кто из них даже не ложился спать, дожидаясь, когда уровень снега перевалит за два дюйма, и загодя положив на стул шерстяные носки, нейлоновый ватник и желтые рабочие ботинки. После забастовки сверхурочные особенно пригодятся, и Бог с ним, с прогрессивным налогом, съедающим больше половины жалованья, всех денег не заработаешь.

Небо над Плато внезапно погружается во влажную тьму, и сердится прохожий в слишком легком плаще, поверивший добродушному сообщению газет об окончательном наступлении весны.

И на оживленном перекрестке Екатерининской и Святого Себастьяна, в двух шагах от Плато, уже нахмурился озабоченный полицейский, жезлом своим, за бесполезностью потухшего светофора, указуя дорогу озадаченным водителям.

На Плато часто не бывает света, особенно зимой.

Снег ли своей сырой тяжестью обрывает линии электропередачи? Или жители ветхих квартир со скверно заклеенными окнами злоупотребляют отоплением, перегружая трансформатор на подстанции? Или электричество устает течь по закопанным в мерзлую землю кабелям?

Скоро аварию устранят, скоро опять зажгутся китайские фонарики пронзительно-желтых натриевых ламп на бетонных столбах, в окнах засияют телеэкраны, закрутятся лазерные диски в проигрывателях, заурчат микроволновые печки.

Ждать осталось недолго, не волнуйтесь, не стоит набирать заведомо занятого номера электрической компании.

А тем временем на Плато сгущается бледная, коричневатая полумгла, озаренная сполохами электричества из смежных районов города.

В витринах бакалейных лавочек теплятся свечи. Двери закрыты на засовы, и осторожные хозяева отпускают Dawson Dry и полезные для здоровья кукурузные крекеры далеко не всякому.

Если же дверь распахнута - значит, хозяин предусмотрительно держит под кассой небольшой револьвер, или под прилавком - хорошо натренированного четвероногого друга.

На Плато часто не бывает света.

Ах, как горько и безнадежно выглядят во вспышках автомобильных фар жалкие пряничные домики Плато, обнаженные деревья, сохранившиеся кое-где деревянные столбы электропередачи!