Бахыт Кенжеев - Иван Безуглов

- Странная просьба!

- Я согласна, - задумчиво сказала Таня, - но я не могу не уважать желания старого, так много страдавшего человека. Бабушка так и не поверила, что большевики в России низвергнуты. Она по-прежнему думает, что опасно иметь родственников за границей, опасно даже переписываться с ними. Вот почему мне даже не слишком удобно просить ее прислать нам приглашение, необходимое для визы.

- Если хотите, я могу сам, в качестве вашего друга и делового партнера, написать ей. Объяснить, что бояться больше нечего, что коммунистическая Россия исчезла с лица земли. А если вы думаете, что ей будет слишком сложно заниматься бумажной волокитой, то приглашение для вас пришлют мои американские партнеры.

- Спасибо, Поль, - она взглянула на него с робкой признательностью.

В Москве было в Верлене нечто от одинокого романтического странника, искателя приключений. В Монреале же, когда он сидел за своим полированным столом, с селекторным телефоном на десять линий, окруженный книжными шкафами с тысячами руководств, справочников, профессиональных журналов, о которых Таня никогда даже не слышала, весь его облик источал власть и могущество. Он говорил со своими служащими дружелюбно, без тени превосходства. И тем не менее, все - от давешнего продавца в магазине до его личной секретарши и главного инженера, пожилого китайца с умными глазами, - явно понимали, что именно усилиям этого человека фирма обязана своим процветанием.

"Да, он во многом похож на Ивана, - подумала Таня с неожиданной теплотой, - но Иван целомудрен, а Поль видит в женщинах только объект наслаждения... и доказательство тому - судьба его несчастной жены..."

Стоит ли скрупулезно описывать содержания переговоров за огромным дубовым столом посередине конференц-зала на двадцать втором этаже розового небоскреба? Бизнесмен и так имеет представление о том, что обсуждают его коллеги, обложившись справочниками и типовыми текстами контрактов, а рядовому читателю боюсь, будут скучны технические подробности. Упомяну только, что хозяин конференц-зала официально предложил войти в долю при переоборудовании швейной фабрики в Москве с капиталом в миллион долларов. Света с Тютчевым с восторгом поглядывали то друг на друга, то на Верлена, то на изящную седую женщину средних лет - заведующую швейным отделом. Таня переводила и стенографировала. Работа была легкая - партнеры доверяли друг другу, и если уточняли юридические формулировки, то без попыток извлечь для себя выгоду, а лишь для пользы дела. Иван заявил, что его фирма также готова вложить миллион долларов. Вклад самого коллектива фабрики измерялся в рублях, и тут участникам переговоров предстояло поломать немало копий.

- Если переводить стоимость земли и здания в доллары по курсу черного рынка, - заметил Иван, - то весь вклад фабрики будет не больше двухсот тысяч долларов. Вы согласитесь, господин Верлен, что таким механическим подходом мы только отпугнем госпожу Алушкову-младшую.

Света кивнула в знак согласия.

- Мы попросим ее провести анализ состояния фабрики, - сказал Верлен.

- Он уже проведен, - Света, краснея от смущения, достала из своего портфельчика, похожего на школьный, толстый том, переплетенный в простой картон. - Мы с моими девочками еще три месяца назад договорились с нашими экономистами об оценке балансовой стоимости фабрики и смете на переоборудование.

- Но ведь ваш директор был против этого? - Верлен удивленно вскинул седые брови.

- Конечно. Наши ребята делали эту работу тайком от него, вечерами и даже ночами.

- Чудесно, - сказал Верлен, забирая у нее толстую машинопись. - Это на русском?

- О нет, - вступил Тютчев, - наша фирма заранее подготовила перевод на английский. Ваши экономисты могут сразу же начать работать с этим материалом. Но наш вывод - что стоимость составляет примерно миллион двести тысяч. Во всяком случае, именно такой мы хотели бы видеть свою долю в этом консорциуме.

- Отлично, - весело сказал Верлен, - мы возобновим переговоры на эту тему послезавтра утром, когда мой экономический отдел подготовит свое мнение. А пока, - он посмотрел на часы, - пора обедать, господа, лимузин ждет. Я думаю, мы провели эти два часа весьма плодотворно.

В небольшом стеклянном магазине на крутом берегу Ниагарского водопада Анна с Татариновым продолжали суетиться у прилавков и стеллажей с сувенирами. Эти так называемые люди искусства, слегка поглазев на едва ли не самое величественное зрелище в мире, быстро начали зевать и жаловаться на холод, после чего удалились с берега в магазин. Видимо, для них главным было не полюбоваться небывалой достопримечательностью, а похвастаться своей поездкой перед приятелями. До Тани, тоже на минуту забежавшей в магазин, донеслись самодовольные комментарии сценариста, который советовал Анне купить чудовищную футболку с крупными буквами "Я был на Ниагарском водопаде". На всякий сувенир у него, словно у профессионального экскурсовода, находилась целая тирада, выдержанная в духе сомнительного остроумия. Между тем Иван, обычно равнодушный к красотам природы, казалось, был полностью захвачен величием водопада, который гремел на этом месте, точно так же, как сегодня, и сто, и десять тысяч лет назад.