Бахыт Кенжеев - Иван Безуглов

- Нет, Таня, - голос Ивана вдруг стал хриплым и нежным, - нет. Ты думаешь, я смогу когда-нибудь забыть твое ночное путешествие во имя моего спасения? Ты думаешь, я не догадался, откуда ты взяла этот волшебный ключ, которым открыла мои оковы? Ты думаешь, я смогу забыть об этом?

Он подошел к ней так близко, как никогда в жизни, и обнял ее худенькое тело. Маленькая, почти детская грудь Тани сквозь тонкий свитер ощущала биение его сердца. Наверное, она успела бы замерзнуть без лифчика, если бы не неожиданное объятие в пустом доме, после всех страшных событий этой ночи. Но эти объятия продолжались недолго. Губы Ивана скользнули по щеке Тани, коснулись ее волос, и отстранились, словно наткнулись на невидимую преграду. Его могучие руки, легким движением обхватив ее талию, тут же разжались, так и не успев разбудить в ней того жара, который Таня испытала несколько минут назад, целуя скованного Ивана.

- Сколько времени, Таня? - спросил он, отстраняясь.

- Половина шестого утра, - отвечала она, дрожа не то от холода, не то от разочарования.

- Надо ехать. Я еще рассчитываю успеть на переговоры. Что там? - вздрогнул он.

С крошечной кухни донесся свист закипающего чайника.

- Не отпущу тебя без завтрака, - сказала она сквозь слезы. - Не верю, чтобы у предусмотрительного Безуглова загородный дом был совершенно неприспособлен для жизни. Даже если ты еще не успел распорядиться о ремонте.

Вместо ответа Иван только рассмеялся и кивнул, увлекая свою гостью на кухню.

- Во-первых, если ты уже умылась холодной водой из-под кухонного крана и жидкостью для мытья посуды вместо мыла, то ошиблась, - он раскрыл дощатую дверцу в стене, и изумленная Таня увидела за ней великолепно оборудованную ванную комнату, облицованную синим кафелем и завешанную тяжелыми махровыми полотенцами. На полочке стоял шампунь и прозрачное глицериновое мыло, а в шкафчике, который не преминула открыть Таня, когда осталась в ванной одна - полный комплект мужских кремов и одеколонов. В ванной даже стоял благовонный запах лаванды, такой неожиданный в этом заброшенном доме.

- В этом жилье есть небольшой секрет, - сказал он, когда Таня, освеженная теплым душем, вышла из ванной. Ей так нравилось быть вдвоем с Иваном в этом странном месте, что она, казалось, начисто забыла про зловещие события минувшей ночи.

Он нагнулся и с видимым усилием потянул на себя неприметную ручку, укрепленную на одной из досок пола. Доска со скрипом поддалась, обнажив лесенку, ведущую в подвал. Иван зажег свет. В чистом и сухом подвале стоял сосновый стол и мягко урчал огромный американский холодильник. Кроме того, по всем стенкам стояли шкафы с разнообразной снедью.

- Я планировал иногда работать здесь, - сказал он, помогая Тане спуститься по лестнице, как помог бы другу - без всякого следа чувственности. - А ты знаешь, как трудно достать самые обыкновенные продукты, как только отъедешь от Москвы. Оставлять же их на кухне глупо. В такой дом может забраться любой. Хочешь, я накормлю тебя завтраком? После всех этих бесчисленных эспрессо с печеньем, которые ты мне сервировала в офисе?

Таня осматривала подвал хозяйским взглядом. В крошечной комнатке без окон, отделанной лакированными сосновыми досками, источавшими слабый запах смолистого дерева, было, казалось, все необходимое для жизни. Она приоткрыла один из шкафов и увидела ряды банок сгущенного молока. В другом лежали пакеты с крупой, в третьем - консервированные фрукты и овощи.

- Здесь можно пережить атомную войну, - рассмеялась она.

- Я заказал из Голландии целый контейнер разных припасов, - просто отвечал Иван. - Русские консервированные продукты не так уж плохи, но уж если здесь моя собственная нора - хочется созерцать красивые этикетки, и к тому же быть уверенным в качестве всей этой снеди. Никто не знает, как повернется жизнь. Сегодня я состоятелен и счастлив, а завтра? Законы свободного рынка - жестокая вещь, Таня.

- Какой ты смешной, Иван! - не удержалась Таня. - Другие в твоем положении оставляют себе на черный день миллион в швейцарском банке, а у тебя - разваливающаяся загородная хибарка да набор продуктов на две недели. И это все?

- Более или менее все, - пожал плечами Иван, - я же не говорю, что разорюсь. Это студенческая привычка - мечта о скромной норе с запасами. Согласно древним индейским гороскопам, во мне живет душа бобра или белки. А все-таки, как насчет завтрака?

Через десять минут его гостья, так и не позволившая Ивану хлопотать по хозяйству, уже сервировала на стол шипящий, восхитительно пахнущий омлет с консервированной ветчиной, изготовила из замороженного хлеба гренки, и еле спасла кофе, готовый убежать с неожиданно мощной электрической плитки. В убежище у Ивана оказался даже полный набор специй - перца, базилика, сушеного чеснока, а в особом шкафу красовались картонные пакеты с апельсиновым и грейпфрутовым соком.