Овсей Фрейдзон - Теперь с тобою вместе я(с)

И они услышали при нажатии на живот игрушки:

— Куда идём мы с Пяточком большой, большой секрет и не расскажем мы о нём, о нет, о, нет, о, нет…

Наташа захлопала в ладоши.

— Точно, этот симпатичный медвежонок даже похож на моего Оферчика, мне кажется, что теперь, Вини Пух будет и моя любимая игрушка.

Конец сентября в Израиле ещё вовсю летний период.

Море их встретило жарким солнцем, лёгкой волной, ласкающим бризом и благодатной тёплой водичкой.

Взрослые девушки резвились на волнах словно подростки — плавая на перегонки, топя друг друга и ныряя за ракушками.

После долгого купания, подруги вышли на берег и упали в горячий песок.

— Наташка, как я замёрзла в своей родной Беларуси и не столько телом, сколько душой.

— И, что, там не было ничего интересного?

Вера со всеми подробностями рассказала подруге о произошедшем с ней — о знакомстве с блестящим парнем, о посещении с ним кафе, о его домоганиях, о том, как отшила Виктора Александровича и о чуть не случившейся драме в милицейской машине с мнимыми спасителями, как говорится — попала из огня да в полымя.

Вера без утаек поведала подруге про постоянную конфронтацию с родителями, о Петьке, Свете и об общем впечатлении от бывшей Родины.

Наташа была, как никогда серьёзной, слушала внимательно сбивчивый рассказ подруги.

— Верунчик, родителей твоих я понимаю, что они знают об Израиле и о нравах тут, и о том, как здесь меняются наши люди, чаще не в лучшую сторону.

Меня они не хотят воспринимать, так и я в них не очень нуждаюсь, главное ты со мной.

Да, ты права Родина оказалась уродиной, но ничего, когда-нибудь мы туда смотаемся вместе с тобой и нашими мужиками, у них, в той Беларуси, жизнь малость наладится, а мы станем настоящими иностранками.

Пусть тогда к нам подкатит какой-нибудь хлыщ, мы ему покажем, что, по чём и как.

И Наташа залилась смехом.

Верка, а пока мы с тобой засранки, будем наслаждаться жизнью, морем и сексом, согласна?

— Ещё, как согласна, но только для секса моего Гальчика пока рядом нет.

— Тогда мы с тобой в море будем получать оргазм.

И Наташа, вскочив на ноги, увлекла Веру купаться.

Зураб обрадовался своим бывшим официанткам и за счёт заведения угостил их хачапури.

Только к шести вечера они, наконец, добрались до Вериной сестры.

Та рвала и метала.

— Верка, ты настоящая стерва, не благодарная сволочь, всегда только думаешь о себе, эгоистка, проклятая…

— Любочка выговорилась?

А, если нет, то я, пожалуй, пойду, у меня нет времени и желания выслушивать от тебя подобные гадости.

Вот тебе передача от родителей, кушай на здоровье, а по мне ты вряд ли соскучилась.

— Нет, ты определённо порядочная дрянь, я отпрашиваюсь с работы, теряю деньги, сижу тут нервничаю, а она со своей приблатнёной подружкой рассекает не известно где.

Хотя, что я говорю, сразу видно, на море были, тебе разве до сестры, надо было побыстрей жопами перед грузинами повилять, две прошмандовки…

Вера швырнула к ногам сестры передачу.

— Заткнись, по отношению к себе не хочу выслушивать слова из твоей помойки, а подруги моей ты мизинца не стоишь.

Передай родителям, что долетела нормально, ближе к учёбе с ними свяжусь, не подавись только салом.

И Вера выпихнув из прихожей на площадку Наташу, со злостью захлопнула с треском входную дверь.

— Вот уж гадина, так гадина, порой даже хочется отречься от неё.

— Верка, успокойся, от своих не отрекаются любя, а терпят с нелюбовью.

Ты ещё моих предков не видела, там полный облом, кроме блядь или блядюга другого имени не знаю, а всё равно иногда навещаю и даже кое-что им подкидываю, ведь папаша пьёт, а кто пьяницу будет здесь на работе держать, а мамаша в русском магазине за копейки работает продавцом.

Поехали по домам, Оферчик меня уже заждался, а тебе отдохнуть надо после самолёта.

Завтра в восемь за тобой заеду, посетим местный пляж, нам надо с тобой набираться здоровья, чтобы выдержать наших дорогих близких.

Подарок от тебя, маленького медвежонка большому медведю обязательно передам.

Наташа подвезла подругу к её подъезду, а сама укатила под крыло, обожающего её Офера.

Вера ходила по комнатам, где всё ей напоминало Галя и наслаждалась тишиной и покоем.

Только сейчас она поняла, насколько напряжённо чувствовала себя в квартире у родителей.

Быстро стемнело, погода летняя, а вот темнеет рано, по-осеннему.

Кушать и убирать не хотелось, на Веру напала какая-то непонятная хандра, природу которой она не могла себе объяснить.