Овсей Фрейдзон - Не климат выбирали, а судьбу(с)...

Желательно, чтобы первый их серьёзный семейный конфликт, завершился всё же благополучно, она, по крайней мере, сделает для этого всё, что от неё зависит, а пока, пусть идёт, как идёт.

Неприятно, конечно, ей уезжать в таком настроении и его оставлять в подвешенном состоянии, но почему она всегда должна брать на себя всю меру ответственности за их семью, любовь и будущие взаимоотношения.

С восемнадцати лет, как только она приехала в Израиль, так всё решает и решает, а каждый новый жизненный этап всё сложней и сложней.

Последний год обучения на вторую академическую степень будет значительно легче — ожидается, что много учебного времени будет посвящено практике, а продолжения работы над новым проектом пока не предвидится, что, в данном случае, очень хорошо, останется больше времени на ребёнка и, всё-таки, хочется очень надеяться и на мужа…

Размышляя, таким образом, Вера постепенно успокаивалась перестала плакать и вернулась в дом, казалось бы, не выдавая своим видом Гиле с Абрамом, что только недавно готова была разорвать и растоптать всё, что не попадётся под руки и ноги.

На улице в этот час было очень жарко, и бабушка занималась ребёнком внутри дома, сидя с мальчиком на полу, собирая лего.

Конечно, собирала бабушка, а внук всячески старался разбурить, только что собранное и заливисто смеялся, когда ему это удавалось.

Гиля подняла глаза на вошедшую невестку и молча, покачала головой:

— Что, не приедет?

— Нет, у него срочная работа.

— Про такую срочную работу я слышала от Абрама почти до того момента, как он вышел на пенсию.

Что думаешь дальше делать?

— Пока толком не знаю.

Съезжу погостить к Наташе с Офером, когда вернусь, постараюсь наладить нашу семейную жизнь — переберусь в Тель-Авив и буду настаивать, чтобы муж ночевал дома и больше внимания уделял своей жене и ребёнку.

— Ты думаешь, тебе это удастся?

— Не получится, так разведусь или, по крайней мере, на этом поставлю вопрос.

Гиля поднялась с полу и обняла любимую невестку, давно ставшей ей настоящей подругой:

— Веруш, девочка моя любимая, я не буду давать тебе ни одного совета и просить ни о чём не буду, не имею права.

Пообещай только мне, что никогда с Гевером не исчезнешь из моего поля зрения, а я, чем только смогу, буду помогать тебе, даже если ты решишься на развод с моим сыном и в будущем создашь новую семью.

Гиля уткнулась в плечо молодой женщины и не свойственно для себя, тихонько всхлипнула.

От этого нежного выражения любви со стороны свекрови, вся накопившаяся в Вере горечь, вылилась в несдержанный громкий плач.

Услышав и увидев такую картину, малыш, сидящий на полу, разразился таким рёвом, что с улицы прибежал взволнованный дедушка и укоризненно поглядел на плачущих женщин, но ничего им не сказал, видимо, он обо всём знал или догадался.

Этой ночью Вера впервые после длительного перерыва открыла свой заброшенный на долгое время блокнот, исчёрканный вдоль и поперёк, в котором оставалось только два чистых листочка:

Вера по телефону договорилась с Наташей, что та их встретит в Буэнос-Айресе, куда летел прямой самолёт из Израиля.

Многочасовый перелёт через Атлантический океан казался Вере жутким испытанием, но к её радости девять часов пролетели почти незаметно.

Гевер поначалу капризничал, но затем гул самолёта его укачал, и он проспал без малого шесть часов без перерыва.

Радость от предстоящей встречи с закадычной подругой омрачала неопределённость ситуации, возникшей у неё накануне в отношениях с мужем.

Нет, конечно, гнойник нарывал давно и трудно было сейчас наверняка ответить, когда и кто виноват из них, что наступило это охлаждение.

Если, как следует поразмыслить, а для этого у Веры сейчас времени было предостаточно, всё началось с поступления Галя на службу в ШАБАК, хотя она не снимала и с себя часть ответственности, ведь весь последний год, начиная с предложения профессора Таля об участии в проекте по разработке космического аппарата, продолжая рождением сына и поступлением ею на вторую степень университета, когда она вынуждена была большую часть времени проводить в Хайфе, а затем под крылом Гили в мошаве, не способствовало укреплению их семьи и любовным отношениям, а с точностью наоборот.