Лао Шэ - Под пурпурными стягами

Когда сын сел, отец прокашлялся громко и размеренно. Вообще говоря, он кашлять не хотел, но сейчас такая необходимость возникла.

— А как относится к этому господин Дин Лу? — спросил он.

— Не знаю, я пока обратился только к вам!

— Мне кажется, что, если в чем-то нет уверенности, лучше этого не делать! — медленно проговорил он, показывая всем своим видом, что, прежде чем сказать эту фразу, он все трезво обдумал.

— Причем здесь уверенность? Вздуть его надо, а потом разговаривать! Дофу стоял на своем. — Я хоть сейчас могу позвать двух знакомых с желтым поясом. Проучим его хорошенько, и ничего не случится!

— Дофу! — Отец достал ассигнацию в четыре чоха. — Иди пройдись! Посмотри, не продают ли на улице белые груши! Купи несколько. Что-то у меня эти дни жжет в груди!

Дофу, взяв деньги, направился к выходу. Своей сыновьей почтительностью, которая сочеталась с решительностью, он напоминал Цзылу — ученика Конфуция.

— Фухай! — сказал он. — Ты пока посиди, а я схожу куплю батюшке фруктов! Что до драки, то ты только мне намекни!.. За мной дело не станет!

— Чжэнчэнь!.. Так вы…

— Фухай! — Голос хозяина дома звучал проникновенно. — В мутную воду лучше не залезать!

Надо сказать, что в подобных ситуациях Чжэнчэнь сильно отличался от моего дяди Юньтина. Тот, отказывая кому-то в поддержке, старался подчеркнуть свое положение, которое заставляло его воздерживаться от поспешных и опрометчивых действий. А вот любитель птиц и заядлый театрал Чжэнчэнь, отказывая в помощи, пытался соблюсти интересы обеих сторон, а потому тон его голоса отличался большой задушевностью.

— Фухай!… Мы с Дофу собрались послушать сказителей: Шуан Хоупина и Хэн Юнтуна… Оба рассказывают «Путешествие на Запад» [71] Известный средневековый роман о паломничестве тайского монаха Сюаньцзана и его учеников в Индию . Заслушаешься! Пойдем с нами!

— Нет, не могу! Может быть, в другой раз схожу, а нынче… — Он улыбнулся, но улыбка получилась неестественной, потому что он расстроился, хотя и не показывал виду. Напыщенность и позерство Дофу ему не понравилось сразу. Наговорил невесть что, только все это одна, пустая болтовня. Сам знает, что не пошевелит и пальцем. А если на самом деле хотел подраться, значит, просто дурак! Неужели не понимает, что у знаменных уже нет прежней силы?.. А Чжэнчэнь — этот еще похлеще! Умыл руки, и все! Видите ли, ему надо послушать «Путешествие на Запад»!..

В комнату вошла старуха, а вслед за ней моя сестра. Сестра возвратила Фухаю тряпицу, в которой было что-то завернуто: по тогдашним правилам гость не должен уходить с пустыми руками. Вот почему свекровь и невестка так долго отсутствовали. Старая женщина, как известно, любила сладко поесть, поэтому в доме обычно ничего из съестного не хранилось. Женщинам пришлось все перерыть, прежде чем кто-то из них случайно не наткнулся на коробочку с абрикосовыми ядрышками. На коробке была надпись: «16-й год Гуаясюя» [72] 1891 год .

— Сойдет! — успокоила старуху сестра. — Главное, чтобы в узелке что-то лежало.

Фухай поблагодарил женщин поклоном за редкий подарок и попрощался. Выйдя за ворота, он развернул узелок, и коробка с орешками тут же отправилась в кучу мусора. В те годы такие кучи возвышались на каждом шагу, что было весьма удобно.

Фухай — парень настойчивый и деятельный. Прослышав, например, что в лавке, скажем, в заведении «Небесная добродетель», вот уже несколько дней нет какого-то снадобья, он непременно пойдет туда сам, чтобы убедиться в этом собственными глазами, потому что слухам не верил. Вот и сейчас он решил действовать на свой страх и риск. Он не был уверен в том, что господин Дин Лу примет простого знаменного солдата, но почему бы ему не попытать счастья? Если примет — считай, что ему повезло, а если от ворот поворот — придется что-то придумать еще! Но прежде всего надо задобрить управляющего подарком, иначе об аудиенции и не мечтай. В лавке он купил две жареные курицы, но цель покупки от лавочника скрыл. К чему доставлять старику лишние беспокойства. Помогать так помогать! Свой подарок он положил в красный пакет, на который приклеил этикетку с черными иероглифами. Подарок выглядел нарядно. Фухай невольно в душе засмеялся, подумав: «И зачем только все это придумали?» Подношений, походивших на обычную взятку, он не терпел, считая такой обычай ненужным и докучливым, и все же порой находил в нем нечто забавное. К тому же он маньчжур, а потому вряд ли ему удастся вырваться из этого круга «куриных подношений». Выхода нет!