Карлос Фуэнтес - Старый гринго

С повстанцами пришли и новые люди, чувствовавшие себя неуверенно на здешней земле. Это были пленные, перешедшие на сторону Вильи, довольные тем, что попали в поселок и найдут новых соратников. Куница, снова бодрая и веселая, распушив свой букетик искусственных роз на груди, была уже тут как тут, чтобы сказать им «добро пожаловать» и растолковать, что жизнь не стоит на месте и что точно так же, как она сама, они, сроду не вылезавшие из своих деревень, теперь будут идти от одного места к другому, зачинать сыновей в Дуранго, смотреть на их рождение в Хуаресе и хоронить в Чиуауа; когда-то отгороженные от всего мира в своих затерянных в глуши деревушках, хибарках на равнинах и в хижинах на горах, теперь все они идут вместе и даже путешествуют в поезде: «Да здравствует революция и мой генерал Томас Арройо!»

Старый гринго смотрел на все эти лица, которые их встречали, и как-то острее и глубже воспринимал то, что впервые увидел в танцевальном зале. Вокруг костров разливалась песня: «Налетел ураган и нас всех разметал».

— Вряд ли гринго и сеньорита Гарриет понимают, что этот ураган — революция, с корнем вырвавшая мужчин и женщин из их земли и унесшая далеко-далеко от родительского праха, от старых кладбищ и сонных деревушек, — сказал полковник Фрутос Гарсия, глядя на быстрые и мутные воды реки Рио-Браво-дель-Норте.

— Понимают. Как не понять, — ответил Иносенсио. — Небось знают, что американцы всегда перли на Запад, а мы, мексиканцы, никогда с места не снимались до нынешних пор.

Его накрыли на месте преступления, когда он грабил золото у пассажиров в каком-то поезде, сошедшем с рельсов в местечке Чарко-Бланко, и там же повесили, оставив ему, однако, его пояс, набитый золотыми монетами.

— Не трогайте деньги, — сказал полковник Фрутос Гарсия, который велел его казнить. — Он был храбрый человек. Имеет право взять с собой свое добро.

— Мне очень жаль, Иносенсио, но ты уже больше никогда не будешь самовольничать.

Я сам, своими глазами видел, хотел сказать старый гринго мисс Уинслоу, как целые народы шли от Нью-Йорка к Огайо, на поля сражений Джорджии и Каролины, а потом в Калифорнию, где обрывался континент, а порой и чья-то судьба. Мексиканцы же никогда не трогались с места, за исключением преступников и рабов. Теперь они пришли в движение, чтобы воевать и любить. Куница распростерла руки, завлекая одного федерала с пышными усами, который ей пришелся по нраву.

Старый гринго застал мисс Уинслоу в вагоне перед зеркалом, закалывающей на затылке шпильками свои длинные каштановые волосы, и замер, завороженный, словно видением, и одновременно близостью благоуханной нежной плоти, переливчатым смехом женщины.

— Не смотрите на меня так. Я просто-напросто ополоснулась вместе с другими женщинами из глиняных кувшинов. Мне не удавалось помыться с тех пор, как я здесь. И знаете, нет большего удовольствия после молитв, чем…

— Безусловно, — буркнул старик. Их взгляды встретились в зеркале, он продолжал: — Я много думал о вас вчера вечером. И очень живо вас себе представлял. Кажется, вы мне даже снились. Я был вам так близок, как…

— Как отец, — на этот раз она прервала его, не оставшись в долгу, — так же близок. — И голос ее был абсолютно ровен.

Но тут же опустила глаза:

— Я очень рада, что вы вернулись.

Послышались частые взрывы, кто знает, сколько их было, потому что взрывы нарушают ход времени, сливают секунды, и мисс Гарриет рванулась к своему гребню, как потерпевший кораблекрушение — к лодке. Ронять вещи всегда казалось ей очень смешным, но гребень упал, упали волосы ей на плечи, а она схватила гринго за руку.

— Боже мой! Они пришли!

— Кто?

— Те, с той стороны. Этого я боялась. Они придут и не станут разбираться — кто есть кто.

— А вас, мисс Гарриет, примут за солдатку-янки, которая приехала в Мексику в поисках веселых приключений.

Смешная мысль рассеяла страхи Гарриет Уинслоу, она благодарно сжала руку старика. Подумала о переменчивом характере смерти. Он пристально смотрел в серые глаза женщины.

— Клянусь вам, я приняла решение до всего случившегося, еще до того, как мой жених, мистер Дилейни, был осужден за финансовую махинацию, и даже раньше, чем его история раскрылась, клянусь вам…

— Мне до этого нет никакого дела, — сказал старик и дотронулся губами до щеки Гарриет.

— Вы рассказывали мне о Лиланде Стэнфорде. Вы сами знаете, что такие вещи происходят каждый день. Но я клянусь вам, что свое решение я приняла очень давно. Я решилась приехать сюда только по своей воле, вы должны знать об этом…