Дениз Вудз - Ночной поезд в Инсбрук

Вебстер взял трубку и сказал что-то по-арабски, а затем пояснил Ричарду:

— Он пойдет проверит.

— Что вы ему сказали?

— Я использовал служебное положение.

Египтянин вернулся к телефону через пару минут.

Синего рюкзака в кладовой не было.

Вечером Ричард сидел на террасе у Эндрю. Уже дважды — на вокзале — он был повержен, но тогда он чувствовал себя как приколотое иголкой насекомое, он еще продолжать двигать в воздухе ножками. Теперь же и конечности его отмерли.

Он раздумывал над тем, что ему делать дальше, когда Эндрю подъехал на своем «лэндкрузере» и бегом через весь дом кинулся к нему.

— Что с тобой?

— Залезай в машину, — сказал Эндрю. — Там девица, ирландка, только что поселилась в «Акрополе».

Не доходя до машины, Ричард успел спросить, когда Фрэнсис приехала, кто видел ее, как она добралась… Эндрю не знал подробностей, кроме того что кое-кто из экспатриантов разговаривал с ней, а новость о ее прибытии просочилась в «Меридиен».

— Я сразу же поехал за тобой.

— Я уже потерял всякую надежду, и тут — она! Как это похоже на Фрэн, чтоб ее! Боже, как я ждал этого. Скажу тебе, дружище, у меня будто кровь из вен выкачали. Я хочу сказать, черт возьми! Но все теперь будет по-другому. Я получил хороший урок. И я все ей скажу. Я скажу ей сегодня же вечером. Куда бы она ни поехала, я отправлюсь за ней. Что мне Лондон, что мне карьера! Я с нее теперь глаз не спущу до конца своих дней.

Эндрю притормозил у светофора и попытался убедить Ричарда не гнать лошадей.

— Ричард, нет никакой гарантии, что это она.

— Ради всего святого, много ли ирландок путешествуют по Судану без сопровождения?

— Немного, но за последнее время тебя не раз ждало разочарование, и тебе придется падать с большой высоты, если ты не опустишься на землю, друг. Охлади свой пыл, пока мы еще в пути.

Он говорил впустую. Ричард продолжал в том же роде, пока они не подъехали к отелю. Как только они поставили машину на парковку, Ричард рванулся было вперед, но Эндрю придержал его за локоть:

— Ричард, ей-богу, а что, если это не она?

— Не смеши меня.

— У вас остановилась девушка из Ирландии. Фрэнсис Диллон. Вы не могли бы ее вызвать?

— Ирландка?

Администратор проверил список постояльцев.

— Да. В номере «тридцать три».

Он снял трубку. Ричард сжал кулаки, торжествуя.

Эндрю улыбнулся:

— Может, мне удалиться?

— Нет-нет, ты должен с ней познакомиться!

Он наматывал круги в ожидании. Когда прозвенел лифт, они оба обернулись навстречу молодой женщине.

Жестокий поворот судьбы. Ричарду и без того было несладко.

Девушка прошла к стойке. Администратор кивнул в сторону Ричарда. Тот стоял в глубокой прострации.

— Ричард? — сказал Эндрю, сбитый с толку. — Фрэнсис?

Она поморщилась:

— Н-нет.

Журналистка из Белфаста. Ричард не мог понять, кто эта женщина. Объяснив, что они ошиблись, Эндрю заказал девушке выпить. Ричард сидел, ничего не говоря, смотрел на нее и не понимал, почему перед ним не Фрэнсис.

Где бы Фрэнсис в тот момент ни была и что бы она ни делала, они оба страдали от одного и того же: от неизвестности. Неизвестно где, когда, как, почему. Выдернутые с корнем из жизни другого, они остались жить в подвешенном состоянии, в неведении, в неопределенности, день за днем, неделя за неделей, пока недели не перерастут в месяцы, а месяцы в годы. Позднее ему пришлось свыкнуться с этим, но в тот день в Хартуме он был на пределе. Ему казалось, что он просто не вынесет еще одной ночи без нее. Зайдя в мужской туалет, он ударился о стену головой, удар был сильным, но легче не стало: как будто зудит где-то внутри и не почесать. Он вернулся и допил то, что оставалось в бокале. Все пошло кувырком. Зачем-то он сидел здесь с девушкой, которую не видел раньше и больше никогда не увидит, с девушкой, на месте которой должна быть Фрэнсис. Фрэнсис, наконец-то вернувшаяся к нему.

В тот момент он понял, и Эндрю тоже понял, что Фрэнсис никогда не вернется.

— Один из нас лжет, — слетел ее голос с верхней полки, будто тяжелое тело покойника хлопнулось в могилу.

Не ожидала, что она скажет такое. Я-то думала — она наконец раскается и признает, что произошла колоссальная ошибка. Она считала, что ей ничего не оставалось, как сесть на тот паром. С его точки зрения, она поступила не то чтобы импульсивно, а просто предательски. Ей пришлось проглотить эту горькую пилюлю, но я думала, что она покается. А она ясно и четко произнесла: «Один из нас лжет».