Никто к ней не подходил. Проходящие мимо люди видали, наверное, зрелища и похуже, чем эта женщина, повисшая на перилах. То, что на нее нашло, не было разрядкой накопившихся переживаний, это было осознание факта. Между ней и Ричардом все кончено. До этого момента она не могла до конца осознать очевидного, и поэтому сейчас все вышло наружу.
Слезы высохли, но еще долгое время она смотрела не мигая на оживленное движение, смотрела, как машины проносятся под ней, наугад пробивая себе дорогу, пролезая в любой образовавшийся зазор. Она могла остаться здесь навсегда, не выходя из транса, но в глаза летел песок, причиняя острую боль, лицо покрылось сажей, а ребра ныли. Она взяла себя в руки и направилась в сторону гостиницы. Вот так запросто, самое легкое из того, что она сделала за последние несколько недель. Она преодолевала большие расстояния, еле передвигая свинцом налитые ноги, — а теперь она впервые просто прогуливалась. Она пошла назад по мосту, вглядываясь в лица прохожих, и спустилась по лестнице, сошла с моста. Все прояснилось. Пусть она осталась без денег в Каире, но они с Ричардом больше никогда не будут вместе, и все, что она теперь могла сделать, это ступить в пустоту жизни без него.
Через два дня она улетела в Лондон.
8
Ричард смотрел на спящую Фрэнсис. Интересно, что она чувствует? Свернувшись клубком, как плод в утробе матери, она крепко спала. На жаре. Несмотря на все, что они друг другу наговорили. И он бы поспал немного, но был слишком зол, просто взбешен. В нем все кипело. Он сидел у двери, сгорбившись, как рассерженный гном, и, положив ноги на противоположное сиденье, смотрел на нее недобрым взглядом. Когда она перестанет пилить его за то, что он хочет быть с ней? Придет когда-нибудь этому конец? Или их совместная жизнь в Лондоне вскоре разладится, потому что она так и не сможет перейти к оседлой жизни, а он окажется недостоин этой жертвы? Он бросил взгляд на ее стройные ноги, на светлые локоны, собранные в хвост на затылке. Все, за что он ее любил, мешало ему ее любить. Вопиющая безответственность, неприятие вековых устоев, бесшабашная готовность броситься в объятия неизвестности. Его это заводило и доводило до исступления, но он не мог провести остаток жизни, гоняясь за ней от платформы к платформе.
Ричард поднял глаза. За окном простиралась безжизненная пустыня. Ни одной живой души, ничто не шелохнется. Телеграфные столбы тянулись в ряд поперек равнины. Песчаные холмики и беспорядочно разбросанные валуны кое-где вздымались на ровной поверхности. «Необыкновенная, устрашающая, необитаемая», — подумал Ричард. Фрэнсис была права. Безусловно, было что-то прекрасное в неприкаянной вечной пустоте.
Ступни сами по себе ходили из стороны в сторону вместе с равномерным покачиванием вагона. Старый деревянный вагон, не переставая, монотонно поскрипывал, будто кто-то пилил вручную огромный древесный ствол. Помимо скрипа он слышал негромкое урчание локомотива. И тут засвистели тормоза. Поезд вздрогнул и сбавил скорость. Они подъезжали к Абу-Хамеду.
Ричард закрыл глаза. Попробовал ни о чем не думать. Он всегда был рассудительным, даже чересчур. С самого начала он плясал под ее дудку, и все равно она возмущалась тем, что он хотел позаботиться об их будущем. Чего он только ей не наговорил! Она тоже не осталась в долгу. Ссора измотала его вконец, и он не на шутку задумался. А что, если он попытается ее приручить, а она сломается? И если так произойдет, готов ли он нести за это ответственность? Поезд плавно затормозил и остановился. С улицы раздались голоса. Хотел ли он нести ответственность за последствия? И с этой мыслью в голове он задремал.
Неожиданно он проснулся от какого-то копошения в купе. Рюкзака рядом не было. Он вскочил на ноги как в тумане и тут же потерял равновесие, выглянув за дверь. По коридору к выходу мчался мальчик. Выругавшись, Ричард натянул сандалии и побежал за ним.
Он нырнул в море тел, толкавшихся на платформе, но сорванец слился с толпой. Ричард видел того только со спины — он ни за что бы его не узнал, подойди парень к нему, чтобы спросить, который час. И все же он продолжал метаться по платформе в поисках чертенка, прокладывая себе дорогу в давке, в твердой уверенности, что узнает маленького хулигана, если отыщет.
— Воры! — закричал он. — Сумку украли!
Никто не обратил на него внимания.
Он отошел достаточно далеко от железной дороги. Не замечая того, что прошло уже немало времени с тех пор, как поезд прибыл в Абу-Хамед, он бросился к реке, в нескольких сотнях ярдов от вокзала, и бродил по воде от лодки к лодке, вглядываясь в лица.
Читать дальше