Бен Стайнер - Что случилось с Гарольдом Смитом?

И вся эта толпа приносила дары, пытаясь задобрить моего отца, чтоб он всех полечил. Отсюда бардак в гостиной. Например, Малком Уотерсон принес коробку орехов в шоколадной глазури, Энид Лайтфут приволокла толстый шерстяной свитер – сама связала. Не совсем чтобы во вкусе моего отца, но, если свитер немного потрепать, я мог бы использовать его как панковское облачение. Правда, я уже не был уверен, что мне это нужно. Или все-таки нужно? Что мне вообще нужно? Я не знал. Мне было все равно. Да, и еще Мэйвис Роллингтон принесла фунт свежей трески в надежде, что Гарольд Смит снизойдет и вылечит ее Эрика от гайморита.

Отсюда и запах. Треска воняла.

Был еще громадный букет далий – я заулыбался. Позже отец сказал, что далии ему особенно приятно было получить. Их принес толстяк, утверждавший, будто он мой друг. Но цветы предназначались не отцу.

А маме.

Отец уговаривал ее поздороваться с толстяком, но она не вылезала из спальни. Славный парень, говорил отец маме. Такой широкоплечий, руки сильные.

Ну да, ну да, отвечала моя мама. Но не волшебные руки. И вернись-ка в постель.

И мой отец плелся обратно в кровать. О чем мечталось ему, интересно знать. Думаю, о том же, о чем мечтают все люди. О том, чего их лишили. О любимом кресле, затерявшемся в груде ненужных подношений от непрошеных поклонников. О трубке, с которой он теперь виделся лишь мельком. О телевизоре – его потухший экран сиротливо пылился. Но больше всего отец мечтал о собственном пространстве, которое заполнили чужое дыхание, слюна, навязчивое внимание. Ему нужен был чистый воздух, пузырь воздуха, в котором он блаженно витал бы до скончания веков.

По моим представлениям, отцовские мечты были таковы. Хотя на самом деле, может, ему просто хотелось чаю с чипсами и яйцом вкрутую.

Да, чай, чипсы и яйцо вкрутую. Я бы тоже не отказался.

Со слезами на глазах Джоанна уговаривала отца прекратить жечь книги, слезть со стула и отправиться домой. Но Питер не внял мольбам дочери.

Полиция оказалась настойчивее.

В 12.24, вскоре после звонка в полицию от властей университета, сержант Джек Хиггинс препроводил Питера Робинсона в патрульную машину.

Ровно в 14.36 летучий отряд элитного подразделения полиции Южного Йоркшира во второй и последний раз атаковал резиденцию Гарольда Смита.

Нельзя сказать, что эти два события не были связаны друг с другом.

ПАВИЛЬОН: КОРИДОР ПОЛИЦЕЙСКОГО УЧАСТКА– ДЕНЬ

Винс сидит на стуле. Вокруг свора журналистов и фоторепортеров.

Дородный ПОЛИЦЕЙСКИЙ В ШТАТСКОМ – СЕРЖАНТ ДЖЕК ХИГГИНС – протискивается сквозь толпу репортеров. Он направляется в комнату для допросов.

ВИНС (голос за кадром)

Наконец, после тридцати пяти лет службы в полиции, сержант Джек Хиггинс почувствовал, что наступает его звездный час. Это было настоящее дело, оно обеспечит ему место в Зале Славы полиции Южного Йоркшира. Уловка мистера Несбитта жестоко отозвалась. Отец Джоанны как с цепи сорвался.

Винс проходит мимо застекленной комнаты: Питер возбужденно беседует с полицейским.

ВИНС (голос за кадром)

Вместо того чтобы доказать невиновность моего отца, Питер Робинсон нес такое! Все, что он говорил, вроде бы доказывало обратное. Профессор утверждал, что Гарольд Смит обладает сверхъестественными способностями, но тратит их бездумно. Для сержанта Хиггинса это означало только одно…

ПАВИЛЬОН: КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ – ДЕНЬ

Гарольд сидит рядом с Несбиттом. Входит сержант Хиггинс.

СЕРЖАНТ ХИГГИНС (торжественно)

Убийство. Вы практически убили этих несчастных собственными руками. И это подтверждено показаниями видного ученого.

Несбитт взбешен таким поворотом дела.

НЕСБИТТ

Офицер, я не мог бы поговорить с моим клиентом наедине?

Сержант Хиггинс выходит. Несбитт делает Гарольду знак, чтобы тот подвинулся ближе.

НЕСБИТТ

Признайтесь! Признайтесь, что вы морочили голову и ему, и всем остальным.

Несбитт открывает «дипломат», лежащий на коленях, и судорожно роется в нем.

ГАРОЛЬД

Но я…

НЕСБИТТ

Скажите им, что это надувательство, фокус, как кроликов из шляпы вытаскивать. Будьте же благоразумны! Вы должны отвергать все эти нелепые обвинения – и тогда ваше дело закроют!

ГАРОЛЬД

По-моему, я не могу.

НЕСБИТТ

Да почему?

ГАРОЛЬД

Потому что это будет неправда.