Вионор Меретуков - Меловой крест

Нет, раздумываю я, листочки нельзя отдавать в руки этого, по-своему талантливого, сумасброда. Если он научится летать… Для него, человека безмерно богатого, никакого труда не составит добыть необходимые для изготовления летательного снадобья ингредиенты.

Что ему слоновий пестик, портрет невыясненного Исфаила Бака, секвойя, не говоря уже о святой водице и канифоли… И тогда он взлетит, как ведьма на помеле! Взлетит, как пить дать, взлетит! И его никто не поймает. Даже Алекс, который, видимо, прекратил свои полеты из-за тучности. И потому скрывает от меня свои проблемы, делая удивленное лицо…

А для горбуна эти листочки — программный документ. Недаром он таскал листочки на себе, уложив их вместе с игральными картами в котомку калики перехожего…

Интересно, что там дальше. Но прежде необходимо выпить. Я встал с постели, подошел к шкафу, который выполнял у меня роль бара, и достал бутылку виски. Вот так-то лучше. А то недолго и самому заболеть душевной болезнью.

И вдруг меня, как громом, поразила мысль. Господи, что я делаю? Я же теряю время!

Я теряю время, а что ждет меня завтра, не знает никто. Кроме Создателя. А Он, как известно, не отличается чрезмерной болтливостью. Он ничего не скажет. Сколько мне отмерено?.. Не скажет ведь… Не кукушка… На примере Юрка я понял, какой хрупкой может оказаться жизнь. Любая жизнь. И моя — в том числе…

Дины нет, и неизвестно, когда она вернется. Я от нее уже давно не имею вестей. Я сплю с другими женщинами… Сплю, потому что я мужчина, и мне нужна женщина…

Я теряю время…

Мои мысли приобретают телеграфный стиль.

Это оттого, что я немного выпил.

На чем я остановился? Мне нужна женщина… Нет, не то. То есть, женщина, конечно, нужна, но я остановился не на этом. Ах, да, вспомнил. Я теряю время… Мне необходимо забрать свои вещи из дома Дины. Заодно все-таки узнать, нет ли новостей от нее или о ней.

Вырвавшись из логова горбуна, я так ни разу не был в особняке на Арбате. А там ведь мои картины, которые с некоторых пор опять стали мне дороги. И они должны вот-вот стать моим козырем в войне с незримым пока супостатом, в которого с некоторых пор для меня могут превратиться все те, кто — в перспективе! — способен помешать моим грандиозным планам.

Завтра же поеду и заберу, решаю я, и опять принимаюсь за чтение.

Смотрю следующие странички. Чем дальше в лес, тем больше дров.

Покончив с младенческой Каббалой, автор перешел к прогнозированию будущего. Ну и почерк же у него! Когда он все это писал? Сколько ему было лет? Почему он хранил всю эту галиматью? Неужели все властолюбцы ненормальны с детства?

А чем мы, все остальные, лучше?

Например, я, мечтающий о славе? Больной этой мыслью тоже с детства?

Почему я не могу жить спокойно без этой изнуряющей воображение и душу мечтой о славе?

Сколько люди совершили всяческого зла из-за низкого, подлого стремления к известности, восторженному обожанию, раболепному поклонению, оправдывая это невозможностью отказаться от неведомо как попавшего в их голову, когда они были еще детьми, всепожирающего желания выделиться из безликой массы людей и возвыситься над ней?

"Когда мир падет к моим ногам, — читал я, — я буду править людьми, как управляет дрессировщик цирковыми лошадьми или учеными свиньями. И тогда я буду счастлив. И мне будет хорошо…"

Нет слов, сказано сильно… Конечно, тебе будет хорошо, скотина!

Почему горбуну так не понравился Шварц? Ведь они похожи, как две капли воды.

"…И мне будет хорошо…"

Я вдруг понимаю, что и мне по душе эти слова…

…Я тяну время. Это отражается на многом. Я никак не могу решиться. Трудно стать негодяем. Трудно преодолеть короткое расстояние, ставшее неожиданно длинным, которое отделяет порядочного человека, каковым я всегда себя считал, от мерзавца…

Я бездельничал, слоняясь по квартире, когда раздался телефонный звонок. Я стоял рядом с телефоном, не решаясь снять трубку. Что-то говорило мне, что звонок не совсем обычный. Так и оказалось.

— Это Марго, — услышал я мальчишеский голосок.

Я переминался с ноги на ногу.

— Это Марго, — опять сказала она и засмеялась.

Почему бы и нет, подумал я… Девица сочная, молодая… Пусть приедет, что-то же в ней есть помимо проколотого булавкой пупка…

Короче, приехала она. Юная, соблазнительная, в джинсах и короткой майке, позволявшей любоваться отрытым загорелым животиком с очаровательным пупком.

Едва поместившись в дверном проеме, рядом с ней стоял огромный детина, одетый, как мне поначалу показалось, в форму капитана дальнего плавания. На детине была фуражка неизвестного яхт-клуба. Это я увидел, когда присмотрелся к детине и его одежде более внимательно. У моряка были наивные голубые глаза жулика, белозубая улыбка и коротко подстриженная светлая борода.