Бенджамин Вайсман - Господин мертвец

Я обожаю природу. Это значит, что мне гораздо больше нравится трахаться в лесу, нежели в четырех стенах. Вдобавок, я очень сексуальна и постоянно утомляю своего парня. Я хочу несколько раз в день, а его потолок — это один, максимум два разика. Когда я училась в колледже гя состояла в лыжной команде университета. Катались мы отвратительно, зато просто обожали вечеринки в горах…

Боже! Я обожаю свой компьютер. Давно хотела это сказать. Он такой милый. Послушнее любого щенка. Я беру его с собой в постель. Когда мой комп собирается отрубиться, он мне подмигивает и говорит: «Спокойной ночи, Тыквочка».

Ну вот, а теперь я расскажу, что со мной недавно приключилось. Все это — правда на сто процентов и очень-очень сексуально. Не так давно, катаюсь я на лыжах и чувствую, что мне надо бы пописать. Ну ладно, я отправляюсь в овражек, где уже один раз отлила без помех. Спускаю свои лиловые лыжные штанишки, присаживаюсь и спокойненько себе писаю, как вдруг… Сюрприз! Появляется парень в красной куртке с белым крестом. Лыжный патруль… Просто отпадный мальчик. Нет, ну вообще-то я не маньячка. Я не ем сырое мясо, не краду детей из колыбелек и не набрасываюсь на парней. Но вот он стоит прямо передо мной — чисто выбритый, муси-пуси, голубоглазый восторг. Я говорю:

— Привет.

А он мне:

— Ты писаешь.

Я говорю:

— Что, прости?

Я всегда переспрашиваю, даже если знаю, что парень сказал. Это плохая привычка, она ужасно бесит людей, но я ничего не могу с собой поделать. А парень повторяет:

— Ты писаешь.

И потом еще добавляет:

— У тебя суперская задница.

Тогда я говорю:

— Хочешь попользоваться?

А он мне:

— О черт! Да.

Так что я встаю и перестаю писать, а он кричит:

— Нет! Я хочу твоей водички! Давай, крошка, повисай на меня!

Йоу! Я ушам своим не верю. Всегда мечтала пописать на своего парня — и чтобы он меня тоже как следует окропил своей золотистой струйкой. Но мой дружок тут, конечно, не в игре, потому что он такой консервативный лох. Я с ним порвала еще перед новым годом.

— Ладненько, иди сюда, — говорю я. — Как тебя зовут?

Парень снимает лыжи и отвечает:

— Джон. Но друзья зовут меня Ухаб.

Я говорю:

— Bay, отвязное прозвище.

А он мне:

— Да, точно. — И спускает штаны.

У него просто офигительный член.

— Ну ничего себе, — говорю я. — Вот это размерчик. Ничего, если я его чуть-чуть пожую?

— Да не вопрос, — отвечает он. — Только смотри: ты обещала на меня пописать. Давай, а иначе я сам из тебя выдавлю это дело… Шучу, шучу.

Я берусь за его штуку и — батюшки мои!.. Какие яйца! Свешиваются чуть ли не до колен. В жизни таких не видела.

— Ты что, спрут? — спрашиваю я, начиная долизывать его супер-пупер гиганта.

— Нет, я ирландец, — говорит он. — Сожми его посильнее. Давай, стисни мой хер со всей дури. А потом укуси как следует.

Ну, я так и делаю, и тут он как заорет:

— О! Мама! Боже! — И всаживает свою штуковину мне прямо в горло. Вообще, трахаться на снегу — это надо уметь. Я заглатываю. У его спермы такой забавный вкус. Что-то типа брокколи… или морской капусты. Ну вот, а потом он ложится и говорит:

— Давай, окропи меня, детка. — Так что я снова спускаю трусы и выжимаю все остатки из своего мочевого пузыря прямо ему в рот.

— О да! — стонет он. — Давай еще!

Я сгребаю его за уши и принимаюсь елозить попой по его лицу. Трусь писькой о его нос — сперва медленно, потом быстрее, пока кончик носа не касается клитора. Кажется, ему нравится. Во всяком случае, стонет он вполне сладострастно и что-то такое мямлит, но слов не разобрать. Ладно. Я напрягаюсь как следует и кончаю прямо на лицо бедного мальчика. Сверху снова начинает сыпаться снег. Я поднимаюсь на ноги. Огромные снежные хлопья фланируют с неба и приземляются на его мокрое лицо.

— Ты похож на глазированный «донатс», — говорю я Джону.

— С сахарной пудрой, — отвечает он.

Потом я лежу на спине и смотрю, как пушистые снежинки кружатся в воздухе. Очень психоделично. Джон встает надо мной и писает прямо мне на лицо. Горячий желтый поток не прекращается по меньшей мере секунд тридцать. Я закрываю глаза. Это просто безумный душ!.. Когда все заканчивается, Джон протягивает мне носовой платок. Как мило. Я отказываюсь, облизываю губы, снова расстегиваю ему ширинку, вытаскиваю член и возбуждаю его. Одно легонькое прикосновение к Шишке — и он заводится с полуоборота. Наши мозги спеклись, наши сердца… хм. Я поднимаюсь на ноги. Пора уже заняться тем, зачем мы сюда пришли. Мы надеваем лыжи.