Сергей Новиков - Не здесь и не сейчас

— Спасибо, правда, спасибо тебе, здорово, что работа есть, просто неожиданно так всё, да ещё ведь связи нужны, чтоб с армией решить, не только деньги… — от неожиданности Максим поплыл и продолжил что-то мямлить вполголоса, но Марат перебил его:

— Да брось ты, где деньги, там и связи. Решай сейчас, Макс, потом желающих будет много, ok? — с лёгким наездом протянув «ке-э-й», Марат сверкнул насмешливой, подчёркнуто деланной улыбкой, но тут же оттаял: — Или вот что, пойдём-ка лучше выпьем, встряхнёшься немного. С таким настроением решать, конечно, не стоит.

За неделю Макс объехал пять маслозаводов, но за сделку зацепился только на одном, расположенном в самом глухом углу области. Он съездил туда трижды, прежде чем пожилой директор, которого сильно смущали чеки «Урожай», наговорился с Максом про старые добрые и про новые непонятные времена, а затем вдруг согласился отдать десять тонн по сто восемьдесят, не взяв ничего сверху. После первой удачи следующие десять тонн казались вопросом практически решённым, но дальше дело застопорилось. Марат подключил к поискам ещё несколько человек. Маслодобытчики последовали примеру детей лейтенанта Шмидта и поделили область, заключив что-то вроде знаменитой Сухаревской конвенции. Пробив все свои районы, Макс почти везде получил отказ. Это дразнящее надеждой «почти» на самом деле означало лишь то, что на одном заводе никто, включая директора, не сказал ему твёрдое «нет».

Параллельно с поисками масла Макс судорожно пытался нащупать хоть какие-то варианты для решения проблемы с призывом, порой посвящая в свои дела людей, которых видел несколько раз в жизни, и, обещая всем, кто из вежливости говорил «я поспрашиваю», солидный процент за посредничество. С наступлением осени ситуация с армией резко обострилась. На днях он звонил домой, и родители сообщили, что больше не намерены его покрывать — он ведь вероломно обманул их, убедив, будто новое поступление означает новую отсрочку. Обман раскрыли прапорщики, которые (и это было самым неприятным известием) его снова ищут. Макс клялся, что он сам искренне заблуждался и никого не обманывал, но всё, что ему удалось, — это выторговать для себя две недели, по прошествии которых родители пообещали сообщить в военкомат, где он теперь учится и по каким ещё адресам в областном центре его надо искать.

Макс курил на крыльце филфака и думал, стоит ли ехать на тот завод, где ему не сказали ни «да», ни «нет». За последние недели он окончательно выдохся, устав метаться между отчаянием и надеждой. Максим размышлял о последнем шансе как бы вполсилы, скорей для очистки совести, тем более что у него не было ни денег на поездку, ни возможности где-либо их достать — выданные Маратом «командировочные» давно кончились, а Шура, выручавший его в последнее время, сам теперь сидел на мели.

Вокруг хлопали тугие порывы ветра. Они смешивали прохладный запах осени и первые капли дождя в бодрящий парфюм, мелкие брызги которого приятно холодили лицо. На серое небо вползла огромная низкая туча, мгновенно обратив сумерки в темноту. Максим рассеянно смотрел, как в соседних домах зажигаются окна. Когда рядом ожило очередное окно, он со странным, незнакомым ему прежде чувством, печалясь от того, что это прошло, и, радуясь тому, что это было, вспомнил осенние вечера на старой квартире у бабушки, где в середине сентября уже начинали топить печку. Дрова потрескивали, огонь гудел, а бабушка с дедушкой и мама с папой раскладывали предназначенные для засолки огурцы по эмалированным вёдрам или рубили в деревянном корыте капусту для заквашивания. Из-за резкого осеннего ветра частенько случались «обрывы на линии». Свет гас, и тогда дедушка доставал со шкафа керосиновую лампу. Густая темнота превращала изученную до сантиметра квартиру в таинственную terra incognita, где за очерченными лампой пределами вполне могли располагаться Нарния, Плутония или страна семи подземных королей. Десятилетний Максим принюхивался к восхитительному запаху керосинки и со сладостным замиранием ждал, когда ему поручат сбегать за чем-нибудь на кухню или в прихожую. Такое поручение позволяло расходовать дефицитные батарейки в фонарике не ради детской игры, а по прямой необходимости и с общеполезной целью. Однако главным в походе на кухню через страну семи подземных королей была не дождавшаяся своего звёздного часа батарейка, а радость возвращения — возвращения из темноты, на которую страшновато оглядываться, к тёплому, пляшущему за мутным стеклом огоньку, вокруг которого сидели свои .