Виктор Попов - Чел. Роман

– Они пишут не друг другу, а кому-то третьему.

– Вариант. А еще?

– Не могут говорить.

– Не могут или не хотят? Не могут – почему? Не немые же они? А если не хотят? Возможно считать по губам с этих камер?

– В принципе – да. Увеличить – спецы прочтут.

– То есть знают о камерах и не говорят при них. Вообще не открывают рот… То есть пишут и кому-то третьему, и между собой…

– Но в этом треде нет третьего.

– Он необязательно вступает в диалог. Он может быть просто слушателем, делающим необходимые выводы и принимающим их как руководство к действию. Как-то так… Ладно, это приняли. Какой там еще общий параметр? Короткие предложения… Ну, это элементарно: быстро и понятно.

– Да, длинные предложения как раз и требуют знаков препинания, иначе может возникнуть недопонимание. На коротком отрезке все просто…

– Подытожим. Они спешат и говорят максимально коротко. Общаются исключительно в сетевом треде, не вслух, в какой-то своей сети. И эта информация, возможно, адресована тем, кто остался в городе и ждет указаний на сегодняшний день, а может, уже и приступил к их выполнению…

Линер устало выдыхает. Голова кругом…

– И это мы еще текст по сути не начали анализировать. А он уже, судя по первым строкам, темный лес.

– Да, там куча непоняток… – соглашается Глеб и осторожно добавляет: – Я вот что еще подумал, товарищ майор…

– Что?

– Там вчера, в метро. У него свой смартфон, у нее свой… А здесь только его… А текста два. Ну, то есть он один, но от двух лиц.

– Вы хотите сказать…

– Понятно, как пишет он, но непонятно, как пишет она…

– Верно. Она не может этого делать сама…

– Пока не может… —

осторожно напоминает Глеб.

Оба невольно смотрят на забинтованное тело. Рост объема уже очевиден. Впрочем, до реальных очертаний второго тела еще далеко. Калейдоскопический узор на бинтах гораздо более причудлив и изменчив – бабочки на окне напротив периодически сменяют друг друга. Как только улетает одна, ее тут же сменяет другая.

– С другой стороны… – в задумчивости тянет Линер, – откуда мы знаем, что это именно она? Отвечать ему могут из города. Да вообще откуда угодно.

– Прямой канал связи?

– На который мы не можем повлиять…

– Можем.

– Как? Вы же сказали, параметры используемой им сети не ясны.

– Мы можем забрать у него смартфон.

Линер бросает взгляд на Глеба и хитро улыбается.

– Давайте попробуем… Впрочем… – Улыбка сходит с ее лица. – Что-то мне посказывает – это не выход… Но давайте, давайте попробуем…

Глеб осторожно забирает смартфон из-под пальца Чела и передает его Линер. Палец продолжает двигаться по простыне. Линер смотрит на экран, потом на палец, снова на экран. Расплывается в усмешке.

– Ну, я же говорила…

Она показывает экран Глебу, у которого от изумления округляются глаза.

– Текст как шел, так и идет… Верните… – приказывает Линер.

– Что же выходит… – Глеб в явном замешательстве. – Что бы мы ни делали, этот текст все равно будет возникать?

– Выходит так. Но верните… Сохраним реальность. И так слишком много фантастики…

Глеб возвращает смартфон на место.

– В то же время нет никакой гарантии, что текст не транслируется где-то еще.

– И на неограниченном количестве устройств, товарищ майор.

– Угу… Плевать он хотел на тайну следствия… – печально подводит итог Линер.

– Этого я вам не могу сказать… Следствие еще ведется… Мы работаем… – полушепотом, вслух иронизирует над собой Линер, продолжая уже мысленно: «А в реальности подозреваемый и основной источник информации живет своей жизнью… Стоит, наконец, признать, ты ни черта здесь не контролируешь. Все в руках этого полчеловека с формирующимся на нем вторым. Как они вообще существуют? А ты и все остальные, власть то есть, не контролируете ничего. И ладно все эти природные аномалии. Они нередки. Хотя, конечно, не такого уровня несоответствия обычному ходу вещей… Но здесь люди… Вся эта толпа из больных, женщин и детей… Что мы реально можем? Разогнать? Дубинки, газ, водометы… Да любое силовое решение в отношении такого контингента говорит в первую очередь о слабости тех, кто такое решение принял. С кем связались? Только это и можете. А в метро как взрывали, так и взрывают… Да и он сам, этот безногий глухой слепец, что как не верх слабости, сильнее которой, оказывается, ничего нет. Больные встают без лечения, лето наступает среди зимы, слова возникают сами собой в переписке, которой как бы нет… Потому что объективно нет тех, кто ее ведет…»