Илья Горячев - Тьма кромешная

– …Ты думаешь, что знаешь реальный мир? – Стрелкин пристально взглянул на Олега. – Твое представление о мире, как и подавляющего большинства людей, ты уж не обижайся, дружище, – здесь он на секунду прервался и сделал солидный глоток пива из пузатой кружки, – соткано из сообщений СМИ, книг, мнений так называемых экспертов и так далее. Все это кокон, дымовая завеса, изолирующая человека от агрессивной, кислотной реальности.

– Неужели заговор? – иронично усмехнулся Олег, студент четвертого курса историко-архивного, со скепсисом относящийся ко всем окружающим.

– Совсем нет! – От природы краснолицый Стрелкин побагровел еще пуще обычного, а в голосе слышалась досада. Казалось, он изрядно разочарован тем, что его слова не воспринимает всерьез какой-то юнец. – Как бы тебе так объяснить, чтобы ты понял… Это забота о слабой людской психике, – попробовал он донести свою мысль, максимально упростив ее. – Правда о подоплеке мира, о взаимосвязи событий, вываленная наружу, доступная всем, разорвет мир в клочья. Потому те, кто ставит эту завесу, на самом деле спасают человечество от самоуничтожения…

Стрелкин был главным редактором военного журнала со звонким названием Craft of Combat. Вокруг издания собирались ветераны конфликтов от Афганистана и Чечни до разнообразных экзотических стран вроде Анголы и Эфиопии. Олег уже тогда писал в «Македонку», потом пробовал с друзьями издавать журнал, который они назвали «Русский Пьемонт». Окружающие часто задавали вопрос: «Зачем вам это?» Как объяснить глухому от рождения, что такое музыка? Поколение восьмидесятых… Выросшие на руинах империи, они остро ощущали национальное унижение. Сначала это ощущение было неосознанно, копилось где-то в подсознании. Со временем же оно выкристаллизовалось в разговорах у костра и спорах в Интернете. Этот журнал стал их попыткой рефлексии, их набатом, призывавшим собраться воедино тех, кто выжил под обломками рухнувшей империи, но продолжал ощущать фантомные боли ее былого величия в идейной пустыне Веймарской России. Вот этот журнал и стал поводом для знакомства Олега и Стрелкина. Достаточно быстро стал публиковаться в Craft of Combat. Зачем Олег вообще писал? Потому что слишком пресно и скучно. Публицистические упражнения на время помогали ему заглушить пожиравшее изнутри острое чувство собственной неполноценности, никчемности, которые сходились в ежедневной смертельной схватке с высокомерием и тщеславием. Постоянная борьба «все» и «ничего».

«Часы тикают. А я еще не сделал ничего великого… Другие в мои годы…»

Каждое утро он открывал глаза и понимал, что все сделанное вчера обнулилось ровно в полночь. Это подстегивало Олега, толкало на поиск новых знакомств, порождавших новые возможности. Только так он мог ощущать себя живым.

Стрелкин был странноват, но занимателен. С ним было интересно общаться. Некоторые его предложения, достаточно сомнительного свойства, Олег списывал на контузии и на ракию, изрядное количество которой употребляли они, встречаясь в сербской кафане «Академия». В том же заведении произошел случай, серьезно изменивший жизнь Олега впоследствии.

Будний день. Из посетителей в зале лишь Олег и его приятель по факультету. Дверь открывается, и в кафану, испуганно озираясь, бочком входит срочник в камуфляжном бушлате с большой спортивной сумкой:

– Парни, я это… того… из части, в общем, убег, мне б денег немного перехватить… Не выручите, а? Деды – все как на подбор с гор – достали дико… – Глаза бегают, голос затравленный. – Я отблагодарю! Вы не думайте… У меня тут есть кой-чё…

Он бросил сумку на пол. Внутри что-то залязгало, загрохотало.

Какая-то сила будто бы толкнула Олега в спину, он нагнулся, протянул руку…

В общем, Стрелкин тогда спас. Отмазал. А впоследствии стал направлять, подсказывать. У него был широчайший круг общения, кого-то с кем-то он знакомил, а с кем-то, наоборот, советовал не общаться, многозначительно кивая: «Ты меня понимаешь».

Во многом под его влиянием Олег и вступил в партию, забросив свой журнал и сконцентрировавшись на партийной газете. Уже тогда где-то на периферии сознания мелькала мысль: «А не Стрелкин ли и подослал того парня?» Частенько на передовой Олег задумывался о том, а как бы сложилась его жизнь, если бы тогда он не притронулся к той злосчастной сумке. Но когда на Донбассе началась война, именно Стрелкин был тем человеком, что помог десяткам, а может, и сотням партийцев попасть в Донецк и сформировать несколько ополченских батальонов.