Илья Горячев - Тьма кромешная

Перечитал. Поставил пропущенные запятые. Задумался… Да, вот что еще.

«P. S. Дубовые листики положите в шкатулку к медвежьему клыку с Карпат. Тотемные архетипы должны жить вместе».

И еще.

«P. P. S. Как думаете, а в каком мире живут аутисты? Вот бы посмотреть…»

Дастин Хоффман в «Человеке дождя» был одним из самых любимых персонажей в детстве, но спички считать, как он, я не мог. Зато сразу же, не задумываясь, мог назвать количество букв в любом слове. Это немного примиряло меня с тем, что я не умел свистеть и надувать пузыри из жвачки – очень важные в детстве навыки, – зато мне казалось, что во мне есть кусочек аутизма.

Грог практически остыл. Одним глотком допиваю, аккуратно складываю лист бумаги и запечатываю конверт. Перед сном нужно кое-что еще сделать, написать несколько коротких писем. Тимофею в Белград, пусть пришлет опись архива Штрандтмана, которую ему дал Вудвард, сличим на всякий случай. Волхву в Москву – как идет подготовка к поездке в Рим. Колчанинову – благодарность за очередной полезный контакт. Отправив три e-mail, делаю пометку в «молескин» карандашом: «Кол-в – отправить коробку сигар». Знаю, что, несмотря на возраст, это его слабость. Закончив, передаю конверт портье с просьбой отправить с утренней почтой и разбудить меня в 6:00.

Резкая трель звонка вырывает из объятий сна. Яркий луч весеннего солнца бьет в окно. Ненавижу пробуждения, особенно ранние. Сон – это маленькая смерть, и каждое утро, рождаясь заново, приходится всему заново учиться.

Быстрый душ. Спускаюсь в холл с папкой и планшетом в руках. Вчерашнего портье сменил новый. Заказываю завтрак, большую кружку американо с молоком и устраиваюсь в том же углу, что и вчера. Прихлебывая обжигающий кофе, включаю планшет, вхожу в почту. Есть новые письма. Первым открываю от Тимофея. В приложении PDF описание архива. Открываю файл, разворачиваю папку и начинаю сравнивать. Биография Штрандтмана, история архива, племянница из приюта в Мэне, ее завещание – пока все идентично. Описание собственно архива, обширная переписка (помечаю список фамилий в «молескине»), документы благотворительной миссии, созданной Штрандтманом в Белграде для помощи русским эмигрантам, статьи в сербской и эмигрантской периодике, несколько интервью, книги с пометками, несколько записных книжек, черновики, а вот и самое интересное, то, что сводит все эти материалы воедино, – мемуары Василия Штрандтмана. И тут текст в папке, врученной вчера Вудвардом, меньше на целый абзац. А в PDF он есть, и как раз описывает второй том мемуаров, где содержится анализ Штрандтмана причин начала Первой мировой и упоминается и та самая, утерянная телеграмма посла Хартвига! Логично, оформляя заявку на грант в НИС, белградские коллеги должны были на что-то опираться. А зачем тогда профессор Вудвард так откровенно и нагло лукавит?

Ладно, подумаю об этом чуть позже.

Следующее письмо. Борис пишет из Цюриха. Открываю e-mail, читаю. Оказывается, надпись на наклейке на ретророманском языке – тут же небольшая справочка из Вики: «Ретророманские языки – условное название группы архаичных романских языков, расположенных на периферии галло-итальянского языкового ареала. Романский (швейцарский ретророманский) распространен в долине Рейна в кантоне Граубюнден на юго-востоке Швейцарии. Слово «ретророманские» образовано от названия римской провинции Реция». И что же там написано? Ага… Адрес букинистического магазина в одном из городков этого кантона.

«И что самое удивительное, – пишет Борис, – на прошлой неделе мне пришло письмо на адрес моей букинистической лавки в Цюрихе с предложением приобрести хроники гильдии рудокопов XIV века, которую я очень давно искал. И пришло оно как раз с адреса на почтовой наклейке, что ты прислал мне, хотя ранее я и не слышал о букинистах в такой глуши. Веришь в совпадения? Я – нет».

Подведем итоги. У нас есть два на первый взгляд идентичных описания архива Штрандтмана. В одном из которых содержится упоминание второго тома мемуаров, к тому же с текстом телеграммы Хартвига, а в другом этот абзац отсутствует. Профессор Вудвард сам дал мне бумаги, подчеркнув, что у сербов точно такая же копия. Еще у меня есть почтовая наклейка с адресом букинистического магазина где-то в Альпах (для кого он там? Для йети?), хотя, по утверждению профессора, ящики прибыли из штата Мэн.

Итого, за сорок минут он минимум дважды намеренно ввел меня в заблуждение. Причем зная, что обман быстро вскроется. Спросить его прямо в лоб? Профессор в возрасте никогда не простит обвинения в лукавстве и выставит меня вон без объяснения причин. Поинтересоваться тонко и тактично? Тут нужна помощь О., у меня самого такта примерно как у косолапого.