Леонид Воронов - Морская дева

Но как долго еще ждать этого дня! Знаешь, меня сейчас радует каждый прожитый час, ведь он приближает нашу встречу. Ожидание — самая большая пытка, преступников чаще всего приговаривают к этой пытке: ждать свободу, ждать встречу, ждать солнце. Максимальный срок для преступников — 15 лет, а я ждал тебя всю жизнь. И вот уже дождался, осталось совсем немного, но это "немного" — самое мучительное. А теперь неизвестно, смогу ли я получать от тебя письма все это время.

Мы уже два дня стоим в поселке, который будет нашей временной базой. Поселок называется Эгвекинот. Это немного севернее Анадыря. Здесь хорошая тихая бухта, но погода отвратительная. Бухту окружают высокие скалистые горы, которые задерживают облака, и эти облака висят здесь, наверно, со времен Петра Первого. Не поймешь, туман это или облако, до него допрыгнуть можно. И дождик часто моросит.

Где-то здесь добывают золото. Мы тоже будем его искать, но только под морским дном, и не только золото, а что попадется. На Камчатке гораздо теплее, мы уходили, было 22 — 24 градуса, а здесь 15. Я не взял с собой даже плаща, думал, что не уйдем до вечера, но не угадал. И еще я ушел в рейс без паспорта. Как раз отдал его на прописку. В отделе кадров мне взамен выдали справку, однако здесь пограничная зона, и эта справка для пограничников не является документом.

Сегодня мы с капитаном ходили к начальнику паспортного отдела, и капитана оштрафовали на десять рублей за то, что взял в рейс человека без паспорта (да и человек ли это, раз паспорта нет?) Этот майор сказал, что, как только будет летная погода, меня отправят к моему паспорту. Он сказал это полушутя, но у капитана усы затопорщились, мол, судно не может работать без электромеханика.

Майор оставил у себя мое удостоверение, которое изучал сквозь лупу, приговаривая: "Ты это, или не ты?" Он беззлобно издевался над нами, я это сразу понял, в отличие от капитана, которого, вероятно, убедила десятка, которую ему предстояло заплатить. Когда мы с капитаном вышли, я, под предлогом, что оставил в кабинете свой берет, вернулся, чтобы отыграться на этом майоре.

— Товарищ майор, — сказал я ему, — меня в этот рейс послали против моей воли. Вы обещали, что отправите меня обратно, поскольку я нелегально проник в пограничную зону, не нарушайте же вашего слова.

Майор озадаченно посмотрел на меня, потом вспомнил, кто он есть, и сурово сказал:

— Иди, и работай, мы тут сами разберемся, что к чему.

— Ну, ладно. Спасибо, товарищ майор, а то я уже себя преступником почувствовал.

Сегодня ночью я видел тебя во сне. Мы с тобой были в каком-то помещении, и играли дуэтом какую-то очень красивую мелодию. Как только проснулся, помнил эту мелодию, но она мгновенно вылетела из головы, и весь день мучительно пытаюсь ее вспомнить. Знаю, что медленная, вроде блюза, но может быть, такой мелодии и вовсе нет, просто она мне приснилась. Ты сидела за пианино, и я видел тебя в профиль. Я играл соло.

Странная вещь все-таки сон. Я точно знаю, что мысль играть дуэтом никогда не приходила мне в голову, в каких только воображаемых ситуациях мы с тобой не были вдвоем, а вот чтобы вместе играть, до этого я не додумался, а ведь это так возможно!

Жалею, что впервые не взял в рейс свою трубу. Может, я все-таки вспомню эту мелодию. Да и губы совсем расслабятся за это время. И тогда тебе придется старательно делать массаж моим губам.

Извини, Катюша, что письмо получилось скучным, у меня дефицит мыслей сейчас. Мне хотелось выразить свое восхищение тобой, но я не нашел слов. Ты могла бы прочитать все это в моих глазах, а о моей любви тебе когда-нибудь расскажут мои руки.

Привет твоим родителям, и сестричке. Будь веселой и бодрой. Твой Стрельцов нежно целует тебя".

"Милая Катенька, так скучно без твоих писем, сил нет. Я уверен, что это последний рейс перед нашей встречей, и чувствую себя на этой скорлупе, как тигр в клетке. И рейс кажется мне бесконечным, хотя не прошло еще и месяца. Никогда еще я не рвался так в родной порт. Одно сознание того, что ты тоже ждешь нашей встречи, того и гляди, толкнет меня на какую-нибудь глупость. Я никогда не считал себя слабым человеком, думаю, что и у других нет оснований так считать, но только теперь я осознал, как мало у меня выдержки, терпения и силы воли. Я не могу приказать себе успокоиться и ждать, мне хочется что-то делать, куда-то бежать, чтобы быстрее проходил рейс. Да что рейс, весь год прошел под вопросительным, а теперь под восклицательным знаком ожидания.